Падение объемов производства в металлургии сейчас связывают исключительно с ухудшением внешнеэкономической конъюнктуры. Среди других предпосылок называют также ошибки госрегулирования новой власти, которая инициировала повышение тарифов на железнодорожные перевозки, а также стоимости газа и электроэнергии. Однако о глубинных причинах, приведших к кризису украинского металлопроизводства, а также предложений о стратегических шагах по их нивелированию, практически, не слышно. О состоянии украинского ГМК, причинах кризиса, а также о принципах построения новой промышленной политики UGMK.INFO рассказывает первый заместитель председателя комитета Верховной Рады по вопросам промышленной политики Вадим Гуров:
Вадим Николаевич, как бы Вы охарактеризовали причины возникновения той сложной ситуации, в которой сейчас оказались украинские металлурги, учитывая падение спроса на внешних рынках, снижение объемов производства и удешевления украинского металла?
Наши металлурги жили два года при «коммунизме» и не заметили этого. Т.е., с одной стороны, благодаря широким экспортным возможностям жизнь была легкая и жирная. С другой, когда при минимальных затратах получаешь максимум прибыли, сознание руководителей и экономика предприятий просто разлагаются. Это и привело к такому дикому дисбалансу между поставками на внешний и внутренний рынки, что невозможно ни в одной цивилизованной стране. Да, счастье улыбнулось металлургам – тех заоблачных цен, по которым поставлялся украинский металл на внешние рынки, после активизации Китая и подтягивания к когорте экспортеров Индии, уже никогда не будет.
Сейчас наряду со статистикой относительно промышленного роста и рекордных отчислений в бюджет мы можем только говорить об упущенных возможностях. Т.к. в таких условиях мог выиграть только тот, кто ориентировался не на сегодняшние «блага», а думал о завтрашнем дне – как он будет работать после ценового спада. У нас был прекрасный шанс для развития нашего производства, для повышения передельности металлопродукции, постепенной замены мартенов, внедрения высокотехнологичных линий. Однако мы действовали не спеша, т.к. думали, что «счастье» будет длиться вечно.
И неужели никто не предвидел, что обвал цен при неразвитости внутреннего рынка ударит, прежде всего, по самим металлургам? У нас научно-исследовательских институтов, аналитических центров больше чем металлургов. Однако их слова не прозвучали так, чтобы металлурги их услышали.
Что нас сейчас мучает? Можно долго говорить о ценах, тарифах и возрастающей конкуренции, о «китайском» факторе и других причинах, но это все не является первостепенным. Главное — мы за все эти годы не создали базовую площадку для сбыта — внутренний рынок. В цивилизованных странах сбытовая пропорция выглядит совершенно иначе: 80% — внутренний рынок и 20% — экспорт. Это не значит, что мы должны «упасть» в объемах, но создавать дефицит металла внутри страны, о чем говорили потребители в 2002-2004 гг., было просто недопустимо. И сейчас приходится пожинать плоды нашей недальновидности.
Учитывая вышесказанное, можно ли сказать, что зарубежные инвесторы являются более эффективными собственниками, заботящимися о перспективе, а не о сегодняшнем дне?
Нам не нужно надеяться на иностранных инвесторов. В Украине финансовых средств достаточно для того, чтобы приватизировать по рыночным ценам все предприятия тяжелой промышленности. И мы должны стремиться, чтобы промышленные объекты остались в украинской собственности. А для этого нужна амнистия капитала и собственности. Национальный инвестор всегда будет наиболее эффективным в стратегическом смысле, т.е. для развития промышленности в целом. Но для этого необходимы направляющие векторы со стороны государства.
Могли бы Вы назвать несколько отечественных компаний, которые являются действительно эффективными собственниками?
У нас были те, кто работал на перспективу. Прежде всего, я имею в виду корпорацию «Индустриальный союз Донбасса», в которую входят Алчевский меткомбинат и ДМК им. Дзержинского. Нужно сказать, что состояние этих предприятий было достаточно «запущенным» в плане амортизации основных производственных фондов и технологической отсталости, т.к. до прихода инвесторов (впрочем, как и на большинстве предприятий) техперевооружение шло вялыми темпами. Сейчас на Алчевском МК строится новый конвертерный цех, отделение на три машины непрерывной разливки стали, установка по внепечной доводке стали. И – самое главное – они делают полную реконструкцию, фактически заново строят листовой стан, который сможет производить автомобильный лист требуемого качества. А, как известно, несколько предприятий в Украине имеют мощности по выпуску листа, однако ни одно из них не может удовлетворить потребности отечественных автомобилестроителей. Таким образом, они смогут заполнить важную нишу – производство автолиста, листа с покрытием, спрос на которые на сегодняшний день закрывают импортеры. На все вышеперечисленные мероприятия компания потратит около $1,7 млрд. И эти инвестиции быстро себя оправдают, т.к. после завершения модернизационных работ предприятие по своей оснащенности станет вровень с передовыми металлургическими компаниями мира. Кроме того, ИСД приобрела заводы в Венгрии и Польше. Войдем мы в ВТО до конца текущего года или не войдем – это еще неизвестно, а ИСД – уже будет в Европе.
Позитивную оценку я бы дал еще и другой (уже бывшей) вертикально-интегрированной компании «СКМ», в отношении которой, я бы сказал, мы допустили в последнее время ряд стратегических ошибок. Образно говоря, мы политику смешали с экономикой. А ведь это эффективнейшая структура, естественно созданная вертикально-интегрированная компания, обладающая своим углем, коксом, ферросплавами, ЖРС и производством конечной металлопродукции на «Криворожстали». Теперь мучаемся и гадаем, как решить дальнейшую судьбу «Криворожстали». А там 55-тысячный коллектив, о котором необходимо было думать до принятия решения о пересмотре итогов приватизации этого предприятия.
Давайте разберем обвинения, выдвигаемые против собственников этого меткомбината. Упрекают в том, что, мол, дешево купили и много воруют. На это отвечаю: дооцените, и пусть доплатят. А на счет того, что воруют, так здесь еще проще. Ведь известно, что законы нарушаются в том объеме, в котором позволяет государство. Если государство не ворует, то кто тогда будет воровать? Во власть пришли новые люди: никто не ворует, как нам говорят — президент не ворует (даже руки показывает), премьер не ворует, члены правительства не воруют – сплошной коммунизм.
В отличие от упомянутых структур, например, группу «Приват» нельзя причислить к грамотно структурированным финансово-промышленным группам, т.к. ей не хватает мощного предприятия, обеспечивающего выпуск высокопередельной продукции. На данный момент приоритетом данной ФПГ является торговля сырьем, что не является перспективным с государственной точки зрения. Этой ФПГ стоит всерьез задуматься об антикризисных мероприятиях.
Известно, что два года назад Вы были сторонником государственной формы собственности наиболее крупных предприятий. Как Вы считаете, насколько сейчас целесообразно воссоздание государственного металлургического сектора на основе крупнейших предприятий, имеющих стратегическое значение, например, с участием «Криворожстали»?
Два года назад я был за то, чтобы «Криворожсталь» оставалась в руках государства. Тогда я инициировал принятие закона о недопустимости приватизации «Криворожстали», однако президент наложил на него вето. В то время я предлагал создать государственную вертикально-интегрированную структуру со своим углем, рудой, коксом и металлопроизводством, которая бы являлась эталоном для участников рынка. Тогда «Павлоградуголь», «Никопольский завод ферросплавов» и ГОКи «Укррудпрома» были государственными. И я считал, что их объединение даст позитивный результат. Если бы данный проект был реализован, разговоры о низкой рентабельности и многих других проблемах были бы сняты автоматически, т.к. государственное объединение продемонстрировало бы всем, как нужно работать. Однако идею поломали.
Теперь оставлять «Криворожсталь» в госсобственности не имеет смысла хотя бы потому, что нет государственных ГОКов и коксохимзаводов. Я – человек государственный, раз то не удалось, значит необходимо искать другое решение. Реалии изменились, изменились и подходы к решению данного вопроса. Сейчас, я считаю, что «Криворожсталь» должна эффективно работать не сама по себе, а как элемент вертикально-интегрированной структуры по принципам рыночной экономики. Как известно, один в поле не воин – «Криворожсталь» не сможет успешно развиваться, находясь в государственной форме собственности. Исходя из этих реалий я и изменил свои взгляды на данную проблему.
Кроме того, два года назад я был категорически против приватизации «Укррудпрома». При приватизации была допущена стратегическая ошибка, т.к. большинство ведущих предприятий остались без основных источников сырья, что негативно сказывается на обеспечении ЖРС наших ведущих предприятий. Складывается парадоксальная ситуация: имея излишки железорудного сырья, мы вынуждены импортировать его из России. Если в государственной форме собственности происходило плановое обеспечение и при дефиците сырья существовали рычаги воздействия, то сейчас ГОКи распределены хаотично, что ставит в зависимость часть крупнейших предприятий от интересов «рудных» королей. Безусловно, свою железорудную базу должен был получить ММК им. Ильича, «Запорожсталь», меткомбинаты ИСД и др. мощные предприятия и объединения. Потому что, в государственных интересах, каждое предприятие имеет право на сырье в равной степени, и ЖРС как основное сырье металлургов внутри страны не может быть рыночным товаром. Однако все было сделано с точностью до наоборот. Необходимо искать пути для выхода из создавшейся ситуации.
(Продолжение следует. Во 2-й части интервью Вадим Гуров поделится своим видением перспектив реформирования украинского ГМК, а также методов оптимизации производства на отечественных меткомбинатах).