Челябинский рабочий
11.10.2002
Евгений КИТАЕВ
Челябинск
Российским «стальным канцлерам» выгоден свободный торговый режим с зарубежными партнерами — без заградительных пошлин и квот. Но многие страны нынче стали защищать своих производителей, инициируя антидемпинговые расследования в отношении российских экспортеров, ограничивая их присутствие на своих внутренних рынках, устанавливая «торговые» ограничения.
В июле этого года было подписано соглашение с ЕС, которое, отмечают наблюдатели, более выгодно нашим металлургам, чем прошлогоднее. Но оно не работает из-за того, что российское правительство не распределило общую квоту между отдельными предприятиями-экспортерами — по причине отсутствия специальной методики.
История вопроса такова. До сих пор объемы для отдельных заводов определяло Минпромнауки по рекомендациям Союза экспортеров металлопродукции. Однако ведомство Г. Грефа захотело создать универсальную формулу, применимую при экспорте не только в США и Европу, но и в другие страны. Соратники Германа Оскаровича отчасти сделали ставку на экспортную историю комбинатов «большой девятки» (наиболее крупных отечественных производителей металла) — она должна учитываться при распределении половины квот. При дележе второй половины чиновники из Минэкономразвития предлагали учитывать объемы производства предприятий (другими словами, кто больше металла выпускает, имеет преимущество перед остальными). Выяснять, кто «правее», министерства не стали, решив снять со своих плеч груз ответственности и предоставив заводам самим разработать универсальную методику.
Компромисс искали два месяца, и он, как говорится, был не за горами. Пришли к согласию даже «главные спорщики» — тройка металлургических лидеров: «Северсталь», Новолипецкий комбинат и Магнитка (первые двое поддерживали позицию ведомства Грефа, а ММК выступал за предложения ведомства Клебанова). Остановились на такой пропорции: 70 процентов квот должно распределяться, основываясь на истории, 30 — исходя из нынешних объемов производства. И вот тут-то на последнем заседании против компромиссной методики дележа «экспортного пирога» выступил «Мечел» — не самый крупный экспортер «большой девятки». Он предложил обратную пропорцию. Переговоры застопорились, что поставило правительство перед необходимостью выполнить данное ранее обещание: если комбинаты не договорятся, квоты будут выставляться на аукцион. Дескать, за удовольствие надо платить. Только самим комбинатам, членам «большой девятки», это вряд ли придется по вкусу.
Чем мотивирует «бунт на корабле» сам «Мечел»? Заместитель председателя совета директоров В. Прокудин не стал комментировать ситуацию, заметив, впрочем, что нынешние объемы экспорта комбината остаются примерно на уровне прошлогодних (тогда они составляли 43 процента) и что сегодня предприятие бьется за справедливость. Объяснения председателя совета директоров и главного московского «переговорщика» А. Иванушкина представлены в письменной форме на «именной» интернетовской страничке. Сводятся они, главным образом, к следующему: «Мечел» негативно относится к всеобъемлющим соглашениям, которые распространяются на всю отрасль, поскольку страдают от них, как правило, средние и мелкие предприятия. Каждый экспортер, по мнению комбинатовского руководства, должен самостоятельно отвечать за проводимую политику — в этом случае ограничительные меры против них не повлекут за собой неприятностей для остальных. Принципиальный момент: проблема распределения квот, возникшая в связи с экспортом российской металлопродукции в страны ЕС, должна решаться исключительно применительно к европейскому рынку. Что из этого следует? Комбинат, освоивший рынки Юго-Восточной Азии, вероятно, не хочет включать их «в общий зачет». Дружба — дружбой, а табачок…
Вот что трудно понять, так это форму, в которой представители «Мечела» выразили свое несогласие. Как сообщило одно из центральных изданий, поведение челябинцев сильно озадачило коллег по цеху. Они присутствовали на всех заседаниях Совета экспортеров металлургической продукции, и вопросов с их стороны прежде не возникало. Поэтому демарш накануне компромисса выглядел со стороны не совсем, что ли, адекватно.
Некоторая загадочность здесь действительно присутствует. Может, «Мечел» специально рассчитывал произвести эффект (хлопок дверью под занавес наиболее заметен)? Или хотел себя «пропиарить»? Он уже давно стремится играть среди собратьев по огню более значимую роль. С приходом на предприятие «гленкоровца» Алексея Иванушкина «Мечел» строил планы по сотрудничеству с южноафриканскими металлургами, надеялся на средства зарубежных банков (их делегации специально привозили в Челябинск), заказал иностранцам программу реструктуризации, предусматривающую закрытие коксохимического и доменного производств, но, увы… А. Иванушкин даже делал заявления по центральным телеканалам, участвуя в пресс-конференциях по мотивам «закрытия» Америки, что в родном Челябинске было воспринято неоднозначно. Когда с подобными заявлениями выступают главные экспортеры — руководители «Северстали», НЛМК, Магнитки, — это выглядит естественно. А «Мечел»… По погонам ли ему было говорить «за всю Одессу»? Хотя, не исключено, комплекс растущего производства подсказал московским полпредам металлургов способ привлечь к себе внимание и на этот раз.
Непредсказуемостью «Мечел» способен нанести ущерб прежде всего своей репутации. «Если наши предложения не будут услышаны, пусть квоты распределяются через аукционы — победит сильнейший», — процитировали московские коллеги Иванушкина. Это похоже на ультиматум гигантам и флагманам, которые согласны, что предложенная методика не совершенна, но подчеркивают: приходится выбирать между плохим и очень плохим. Даже представитель не бедной «Северстали» отметил: при аукционной системе распределения квот предприятия не смогут планировать свою деятельность на перспективу. А президент Союза экспортеров металлопродукции России Серафим Афонин направил письмо двум министрам — Герману Грефу и Илье Клебанову. В нем он просит одобрить принятую «большой девяткой» методику официально, не учитывая позицию «Мечела».