От руды к индустрии.

В Амурской области на Куранахском железорудном месторождении, чьи запасы оцениваются в 48,7 млн тонн, запущен дробильно-сортировочный комплекс — начинает работать обогатительный комбинат, который станет первым предприятием в создаваемом компанией «Ариком» металлургическом кластере в Приамурье. О перспективах металлургического комплекса и рисках, с которыми сталкивается компания, «Эксперту» рассказал ее генеральный директор Юрий Макаров.

— Вы, я полагаю, знаете, что запуск Олекминского ГОКа на Куранахском месторождении назван Министерством промышленности и торговли одним из самых ожидаемых событий года. Говорят, что ваш комплекс может открыть эру, как ее называют, новой индустриализации Дальнего Востока. Вас не беспокоит, что от вас слишком многого ждут?

— Нет. О том, что Дальнему Востоку нужна новая индустриализация на основе имеющейся ресурсной базы, я сам говорил год назад на Дальневосточном международном экономическом форуме в Хабаровске. Конечно, мы далеко не единственный агент развития региона, но наш проект создания металлургического комплекса продвигается весьма успешно. Сейчас мы консолидируем усилия на его реализации. У наших партнерских компаний большой опыт создания эффективных производств именно на Дальнем Востоке. И оснований опасаться, что мы не оправдаем надежд, нет.

В Приамурье — Амурской и Еврейской автономной областях — наше влияние на жизнь регионов ощутимо. В Амурской области в последние десять лет — точно. Там добывает золото наша партнерская компания ОАО «Покровский рудник». В этом году компания запустила уже второй горно-металлургический комплекс «Пионер». По объему налогов в местный бюджет она занимает третье место после РЖД и РАО «Энергетические системы Востока». А Еврейской автономной области с налогоплательщиками повезло еще меньше. Наш проект создания металлургического комплекса был бы весьма значимым даже для развитой территории, а для дотационных регионов Дальнего Востока это — серьезнейший шаг вперед. Общий объем инвестиций, которые мы направим в создание наших предприятий в Амурской области и Еврейской автономии в ближайшие пять-семь лет, составит около 2,5 миллиарда долларов.

— На что вы хотите потратить такие большие средства?

— Мы владеем правами на разработку пяти железорудных месторождений в Амурской и Еврейской автономной областях: Куранахского, Большой Сейим, Гаринского, Кимканского и Сутарского.

Олекминский ГОК на базе Куранахского месторождения уже начинает работать и будет выдавать 2,6 миллиона тонн железного концентрата в год. Кимкано-Сутарский горно-обогатительный комбинат мы намерены запустить в 2012 году, а годом позже — Гаринский. Все три предприятия будут производить около десяти миллионов тонн железорудного концентрата. Большой объем переработки будет сосредоточен прямо на месте.

Для Гаринского и Кимкано-Сутарского ГОКов мы сделаем дополнительную стадию обогащения. Концентрат с Гаринского месторождения после первичного обогащения мы будем перевозить в Еврейскую автономию. Здесь же мы планируем разместить предприятие следующего металлургического передела, которое будет работать по японской технологии прямого восстановления железа. На выходе мы получим так называемый наггетс — металлизированный окатыш, который можно пускать на выплавку стали. Мощность одной установки — полмиллиона тонн. Мы предполагаем работать на пяти таких установках.

Технология уникальная, в России подобных предприятий пока нет. В мире только один завод — в США — так работает.

— Достаточной ли ресурсной базой располагает «Ариком», чтобы загрузить три металлургических завода?

— Прогнозных запасов нам хватит лет на пятьдесят-шестьдесят. У нас есть еще Костеньгинская и Орловско-Сахатинская площади, которые нужно разведывать. Разведкой мы занимаемся сами — у нас есть два геологоразведочных подразделения: компании «Регис» и «Дальгеология». Одна чуть больше специализируется на золоте, другая — на железе, а вообще оба предприятия довольно универсальны. В их работу мы вкладываем, с моей точки зрения, гигантские суммы. Обычно на это приходится тратиться государству. Мы же занимаемся разведкой на собственные средства. Подтверждение результатов разведки Кимканского месторождения, например, стоило нам порядка 45 миллионов рублей. Разведка Большого Сейима, в котором мы участвуем на паритетной основе с «Интергео», оценивается в 350–380 миллионов рублей. На Сутарском месторождении только в июле мы потратили 154 миллиона рублей. Всего же разведка этого месторождения будет стоить 250 миллионов. Так что около 800 миллионов мы потратим только на разведку первоочередной рудной базы.

— Куда собираетесь направлять продукцию с ваших предприятий?

— Мы будем выпускать несколько продуктов. От их особенностей и от самого географического расположения комплекса будет зависеть выбор рынков. Для того чтобы получить 2,5 миллиона тонн прямовосстановленного железа на пяти японских установках, требуется около 3,5 миллиона тонн концентрата. У нас его будет примерно десять миллионов тонн в год.

Пока остаток концентрата мы собираемся продавать ближайшим потребителям. Дело в том, что железный концентрат далеко не увезешь в силу его особых физических свойств. Кроме того, это не дорогой продукт — железнодорожные тарифы исключают, по крайней мере в сегодняшних ценовых условиях, его перевозки на большие расстояния. Поблизости российских потребителей нет

Поэтому мы намерены построить новый мостовой переход через Амур в Китай в районе поселка Ленинское в Еврейской АО. Это одно из немногих мест на российско-китайской границе, где с обеих сторон проходит железная дорога. Китайцы с удовольствием купили бы и более дорогой продукт — наш железный окатыш, но вот его-то мы можем довезти до порта в Советской Гавани, а там нам открываются рынки всего Азиатско-Тихоокеанского региона — Японии, Кореи, США.

Но прежде всего наггетс мы будем поставлять единственному потенциальному потребителю нашего продукта в России — металлургическому заводу «Амурсталь» в Комсомольске-на-Амуре. Предварительные переговоры уже проведены. Интерес есть. Они ведут реконструкцию своего производства и смогут использовать наше прямовосстановленное железо. Но у них предприятие небольшое — им требуется не более 700 тысяч тонн наггетса. Дальше в глубь России мы продавать этот продукт не можем — опять же из-за железнодорожных тарифов.

— Насколько я понимаю, от прямовосстановленного железа один шаг до стали — достаточно лишь наггетс бросить в электропечь.

— Совершенно верно. Полный цикл производства, создание предприятия по выпуску стали на Дальнем Востоке — это наша стратегическая цель, осуществление которой зависит от того, как быстро сложатся необходимые условия. Рынок сбыта стали в России не так велик. Более половины производимой в стране продукции идет на экспорт. Вопрос ближайшего времени — появится ли спрос на строительную, корабельную и какую-то иную сталь на нашем Дальнем Востоке. Сейчас такие перспективы есть. Если будет развиваться Объединенная кораблестроительная корпорация, будут строиться железные дороги, дома, то и собственная металлургия в регионе окажется востребованной. Мы — часть дальневосточного экономического механизма, и, чем быстрее этот механизм начнет интенсивно развиваться, тем быстрее мы сможем начать производить сталь. Внутренний рынок нам жизненно необходим. Бизнес стабильнее, когда опирается на свой рынок. Сейчас же мы вынуждены в основном ориентироваться на зарубежного покупателя.

Создание рынка стали на Дальнем Востоке — задача государственного масштаба. Так что новое индустриальное освоение региона зависит от правительства. Позитивные изменения на Дальнем Востоке России — налицо. Особые надежды мы возлагаем на подготовку форума АТЭС во Владивостоке, на строительство космодрома в Амурской области. Реализация этих больших проектов потребует много стали.

Мы планируем приступить к реализации «стального проекта» в ближайшие два года. Пока же хватает забот со строительством ГОКов.

— Ваши планы предполагают перемещение обогащенной руды на металлургический комбинат, поставки потребителям в Комсомольске-на-Амуре и страны АТР. Дальний Восток не богат дорогами. Пропускной способности существующих путей вам достаточно? Или вы рассчитываете на Программу развития железных дорог до 2030 года?

— Ее осуществление, безусловно, снизило бы наши капитальные затраты. В этой программе заложены дороги, которые нам нужны. Например, железная дорога от Шимановска до Гари и далее на Февральск — она свяжет Транссиб с БАМом. Мы готовы участвовать в строительстве, чтобы дорогу построили чуть раньше, чем предполагается программой РЖД.

Соответствующую заявку мы направили правительству в декабре 2007 года. Поскольку процесс рассмотрения заявки затягивается, а нам скоро потребуется вывозить продукцию с Гаринского ГОКа, мы разработали запасной вариант — строительство конвейерного тракта длиной примерно 150 километров. Аналогичные конвейеры работают в ряде стран мира, но они короче и климатические условия там благоприятнее. К тому же наш конвейер в одном месте будет переброшен через полноводную реку Зея. Проект конвейера создан российским институтом «Гипроруда». Не исключено, что будущей весной начнем выполнять этот проект. В конце концов, насыпь может пригодиться и для дороги, и для конвейера.

— Конвейер — это временное, пусть и не дешевое решение. Идти на подобные траты вас заставляет неготовность железнодорожников внести корректировки в свою программу?

— Не совсем так. Конвейер действительно дорогое удовольствие. Он стоит около 4,5 миллиарда рублей. Но пользоваться им можно будет все время, пока работает ГОК. Хотя будет немного обидно, если через несколько лет после пуска конвейера РЖД построят рядом дорогу. Транспортировать нашу продукцию мы все равно будем по собственному конвейеру. Так сегодняшнее промедление со строительством дороги не только введет нас в расход, но и осложнит ее окупаемость в дальнейшем.

Но даже строительство конвейера не означает, что надобность в железной дороге в этом регионе отпадает. Это соединение Транссиба с БАМом должно пройти мимо ряда богатых месторождений. Если по какой-то причине дорогу все же не построят, то разработки залежей полезных ископаемых в этом районе не будет. Освоение Куранахского месторождения, например, стало возможным только потому, что там недалеко проходит БАМ. При этом мы построили автодорогу длиной 41 километр. Если бы нам нужно было строить 2,5 тысячи километров железной дороги, то такие инвестиции не только нам — никому в мире не по силам.

Но наши инфраструктурные проекты — это не только железные и автомобильные дороги. Мы активно занимаемся и развитием портов на Дальнем Востоке. В начале лета порт Советская Гавань выиграл конкурс на право создания особой экономической зоны портового типа. Совгаваньцы приняли участие в конкурсе, имея в виду нашу компанию как потенциального резидента этой зоны. Нашу продукцию нужно экспортировать, и мы построим в Совгавани железорудный терминал, через который будем отгружать металлизированный окатыш. Есть планы по созданию там и попутного бизнеса — контейнерного терминала.

— Металлургия — энергозатратное дело. А в регионе велик износ основных фондов, то есть значительна вероятность отключений…

— С наличием энергоресурсов проблем пока нет. Даже если рассматривать Амурскую область как автономную энергосистему, то она избыточна по установленной и вводимой мощностям: Зейская, Бурейская, в перспективе Нижнебурейская ГЭС. Местная энергокомпания готова экспортировать электричество в Китай. Так что создание энергоемких производств тут вполне возможно.

Но вот цена высокая. Здесь энергия в два раза дороже, чем в Западной Сибири. Так что с тарифами действительно беда, и что-то нужно делать, но это задача скорее государственного масштаба.

Впрочем, мы не исключаем возможности создания автономной генерации на Кимкано-Сутарском ГОКе. Мы вполне можем построить ТЭЦ там, в районе станции Известковая, которая будет работать на угле соседних месторождений.

— Ваши планы очень масштабны. Привлекать деньги в довольно рисковое предприятие в дальневосточной глуши, очевидно, трудно?

— Не просто, но мы справляемся, как мне кажется, довольно успешно. У наших проектов два основных источника финансирования — биржа, то есть средства акционеров, и кредиты. Наш профиль — строительство горно-металлургических предприятий с нуля. Создание комплекса черной металлургии не первый наш проект — позитивная репутация есть. Можно сказать, что привлечение финансирования — это часть нашего технологического процесса, наравне с геологоразведкой, проектированием, строительством, добычей и переработкой. Мы очень тщательно и всесторонне готовим обоснование проектов, которые предлагаем инвесторам. Мы должны доказать многочисленным аудиторским компаниям состоятельность наших планов. Скрупулезно изучается все — степень достоверности запасов, уровень проработанности технических и технологических решений, качество договоров на поставку оборудования, на выполнение субконтрактных работ. Только после того как все уровни финансового и технического аудита пройдены, а результаты проверены и перепроверены, мы начинаем разговаривать с потенциальными инвесторами.