Первая известная нам попытка построить в России доменный завод относится к 1567 г., когда Иван IV «пожаловал английских гостей и позволил ставить у железных руд, где железо делают, домницы». Через два года англичане получили разрешение на поиск руды по р.Вычегде, строительство здесь железного завода и ввоз из Англии квалифицированных рабочих. Но уже в августе 1570 г. царь приказал «то повольство отставить», а в октябре объявил об отмене данных им льгот: «все наши грамоты, которыя есмя давали… по сей день, — не в грамоты».

     Следующая попытка строительства доменного завода была предпринята через 62 года. Важнейшей внешнеполитической задачей в этот период было возвращение земель, потерянных в годы Смуты. Ближайшим на очереди стоял Смоленск с окрестными городами по юго-западному пограничью, отошедший к Польше по Деулинскому перемирию 1618 г. Но решить вопрос военными средствами было невозможно без модернизации армии. Одно из условий ее осуществления предполагало освоение производства новейших образцов вооружения, что, в свою очередь, требовало создания передовой в техническом отношении металлургической промышленности.

     Новая попытка строительства в России вододействующей доменной мануфактуры оказалась более удачной, чем предыдущая. За первой последовали другие. В течение 17 в. (исключая последнее его десятилетие) в Серпуховско-Тульском районе были построены следующие железные заводы:

     1. Комплекс (4 предприятия) Городищенских (Тульских) доменных и передельных заводов на р. Тулице, строившихся по жалованной грамоте 1632 г. и пущенных в 1636 или 1637 г.;

     2. Комплекс (4 предприятия) Каширских передельных заводов на р.Скниге (совр. Тульская обл.), строившихся в 1652-1653 гг. [;

     3. Поротовский доменный и передельный завод на р.Протве в Оболенском уезде (совр. Калужская обл.), построенный до 1656 г. и к 70-м гг. 17 в., вероятно, заброшенный

     4. Угодский доменный и передельный на р.Угодке в Малоярославецком уезде (совр. Калужская обл.) в 4 км от предыдущего, строившийся в 1659 г.

     5. Вепрейский (Алексинский) доменный и передельный на р.Вепрейке (Вепрее) (совр. Тульская обл.), пущенный в 1671 г., а построенный по некоторым источникам еще в 1668 г.;

     6. Истенский передельный на р.Истье (Исте) в Боровском у. (совр. Калужская обл.), построенный в 1680 г;

     7. Дугненский железный на р.Дугне в Алексинском у. (совр. Калужская обл.), начатый строиться в 1689 г.

     Упомянем также относящуюся к 1662 г. попытку создания на Тулице, на базе остановленного к тому времени 3-го Городищенского завода, предприятия по переработке серебряной руды .

     Ближайшая к перечисленным самостоятельная группа металлургических мануфактур (заводы Павловские или Звенигородские) находилась в 40 км от Москвы на р.Беляне, притоке р.Истры. Первый из них, Павловский (Степановский) доменный и молотовый, строился в 1651 г. .

     Большинство перечисленных заводов строились иностранными купцами («гостями»).

Среди иностранных коммерсантов, связанных со становлением российской доменной металлургии, отметим А. Виниуса, Ф. Акему, В. Меллера (все – уроженцы Нидерландов), а также происходивших из Гамбурга Бутенанта и представителей нескольких поколений рода Марселисов. Из 13 названных выше заводов ими было основано 12.    

Человека, благодаря знаниям, настойчивости и предприимчивости которого первый завод был построен и пущен, человека, ставшего отцом русской доменной металлургии, звали Андреем Денисовичем Виниусом.

В Россию он приехал в 1627 г. из Голландии и первоначально по примеру отца торговал хлебом через Архангельск. В 1628 г. в качестве приказчика шведского уполномоченного приобрел в России «на шведского короля» 216 тыс.пудов (3,54 тыс.т) зерна по льготным ценам.

     Жалованную грамоту на строительство на реках Вороне (современная Воронка), Вашане и Скниге «мельнишных железных» заводов, Виниус получил в компании с братом Аврамом и английским купцом Вилькенсоном. Строить их начал, однако, на другой реке, Тулице (вернее — Синей Тулице), в 12 верстах к северо-востоку от Тулы. Работы начались не раньше июня 1632 г., после заключения договоров на аренду земель.

     Строительство затягивалось. Спустя несколько лет Виниус убедился, что, несмотря на помощь правительства, его собственных средств для завершения работы не хватит. Первоначальная компания к тому времени распалась, и Виниус вынужден был привлечь новых компаньонов. Ими стали комиссар датского короля Петр Гаврилович Марселис и его родственник Филимон (Телеман) Филимонович Акема. В 1636 г. заводы дали первую продукцию: 100 пудов прутового и 43,5 пуда дощатого железа (1,64 и 0,71 т соответственно) . Не исключено, правда, что это было железо, полученное в сыродутных горнах. Но не позднее следующего, 1637, года на заводах выплавили и первый в России доменный чугун. Тогда же впервые в России он был использован в качестве литейного сплава, тогда же в ходе кричного передела переработан в железо.

     Завод еще не был пущен, а у компаньонов начали портиться отношения. В обход Виниуса Марселис и Акема получили разрешение на строительство нового завода на реке Ваге (совр. Вологодская обл.). Виниус подал на них жалобу, в которой, в частности, обвинил компаньонов в том, что они не учат новым профессиям русских работников (чего требовала жалованная грамота). Начавшаяся тяжба затянулась на десятилетие. Между тем закончились «урочные лета»: пришел конец срока, в течение которого заводчикам разрешалось пользоваться построенными ими заводами. Управление производством перешло к казне.

     Тем временем, Виниус с одной стороны, Марселис и Акема — с другой, поочередно сбрасывая цены на будущие казенные поставки, начали бороться за возвращение заводов. Победителями вышли Марселис и Акема. С этого момента имя Виниуса из истории российской металлургии исчезает.

     Отметим, что его сын, Андрей Андреевич (родившийся, между прочим, по всей видимости на Городищенских заводах), в период пребывания в должности начальника Сибирского приказа, организовал строительство первых уральских доменных заводов Невьянского и Каменского (1700-1701 гг.), заложив тем самым опорные камни в фундамент уральской доменной металлургии.  

В начальный период своей истории (до 1648 г.) металлургический комплекс на Тулице включал не менее трех заводов, два из которых были доменными, один (нижний) — передельным.

     Обслуживали их иностранные мастера, приехавшие по договору с заводчиком из разных стран в Россию с семьями на определенный срок. Упомянем из их числа двоих: «плавильного дела мастера немчина» Крестьяна (Христиана) Вильде, работавшего на заводе в 1647 году — его имя открывает на сегодняшний день список имен доменных мастеров из Европы, трудившихся на металлургических заводах России, и связанного с обслуживанием доменной плавки (ведал составлением шихты и загрузкой ее в печь) мастера Юрия Ведена. Каждый из них обслуживал по две печи.

     Если мастера (наиболее квалифицированный персонал) первоначально были сплошь иностранцами, то в числе подмастерий, работавших на заводах, уже в это время упоминаются и русские. Вспомогательные работы (перевозку руды, заготовку дров) выполняли приписанные к заводам в 1637/38 г. крестьяне дворцовой Соломенской волости (находилась на территории совр. Заокского р-на Тульской обл.).

     Основной продукцией заводов в первое десятилетие их существования были чугун, железо и изделия из них.

     Чугун, предназначенный для передела, отливали в чушки, называвшиеся свиньями или штыками, прочий — сразу использовали в качестве литейного материала. Значительную долю в объеме производства занимали пушки и ядра к ним. Пушки разделялись на сделанные «на русский» и «на голландский образец». Калибр орудия определялся весом предназначенного для него ядра. В описи 1647 г. упоминается об изготовлении на заводе пушек с калибром, отвечавшем ядру от 2 до 12 гривенок (от 820 г до 4,9 кг). Самыми многочисленными из оказавшихся в наличии во время осмотра заводов 249 пушек были орудия с каналом ствола под ядро в 3 и 8 гривенок.

     Помимо пушек на заводах отливались пушечные ядра, гранаты (пустотелые артиллерийские снаряды), разнообразная мирная продукция: «литые железные доски» (чугунные плиты), гири весом от 0,5 до 3 пудов (от 8,2 до 49,1 кг), иготи (ступы), котлы. Изготавливались инструменты, технологическая оснастка, детали заводских машин, например, упомянутые в документах «колеса литые железные» (использовались в стане для сверления пушек), литые наковальни  и т.д.

     Чугун, прошедший кричный передел, перековывался в молотовых в железо листовое и сортовое (полосовое, прутовое и проч.), часть которого шла на изготовление тех или иных изделий.     

Получив 1 сентября 1648 г. в свое ведение Городищенские заводы, Марселис и Акема реконструировали их, а в 1652  или 1653  г. построили новый крупный металлургический комплекс: Каширские заводы на реке Скниге (совр. Заокский р-н Тульской обл.). Заводов было четыре, по ближайшим населенным пунктам они назывались Ведменским (верхний), Соломыковским, Ченцовским и Елкинским. Домен на них не было – здесь перерабатывали чугун, выплавленный на Тулице, а из полученного в результате передела железа делали разнообразные изделия, в том числе огнестрельное оружие и воинский доспех.

     В феврале 1656 г. Марселис и Акема взяли на оброк на 15 лет у боярина И.Д. Милославского железный (доменный и молотовый) Поротовский завод в Оболенском уезде на р. Поротве (Протве), в то время уже «ветхий». А в 1658/59 г. за ними по царскому указу стал числился еще и железный завод в Малоярославецком уезде на р. Угодке. Тогда же к новым заводам «для работы» была дана Вышегородская волость «со крестьяны»

     В 1661/62 г. принадлежавшая Марселису половина заводского хозяйства «за его Петрову вину» по царскому указу была у него отобрана. Владельцем другой половины продолжал оставаться Акема. В 1663 г. предприятия управлялись совместно Акемой и казной. Согласно описи на Тулице и Скниге находилось по четыре завода, причем два из Городищенских уже несколько лет не работали.

     В мае 1663 г. Акема обратился с просьбой разделить заводы. По результатам освидетельствования решено было отдать Акеме не просимые им Тульские и Каширские, а Поротовский и Угодский заводы. Решение закрепила жалованная грамота, выданная ему с компаньонами в декабре 1665 г. .

     В 1666/67 г. Марселис подал челобитную, в которой, напоминая о своих заслугах перед русским правительством (в частности, о «промысле к миру с королевством Польским в тайных делах»), просил вернуть ему конфискованные заводы. Царь удовлетворил просьбу: в мае 1667 г. заводы и Соломенская волость были ему возвращены. что через год закрепила жалованная грамота. За год до смерти (6 или 10 июля 1672 г.) Марселис успел еще пустить Алексинский (Вепрейский) завод (первая плавка 1 июня 1671 г.

     Ему наследовали сыновья Петр, Гаврила и Петр меньшой. В 1674 г. они договорились о разделе отцовского имущества; при этом заводы отошли к Петру Петровичу Марселису (старшему). Но уже в июле следующего 1675 г. заводовладелец, находясь «при своей крайней болезни», составил духовную грамоту, в которой завещал их сыну Христиану, определив в помощь ему в связи с его малолетством двоих приказчиков. Но Христиан прожил недолго: умер в 1690 г. молодым, наследника не оставив. На лишившиеся хозяина заводы прибыл подьячий Пушкарского приказа, которому было поручено описать выморочное имущество и «отказать» его (передать в собственность) дяде Петра I боярину Льву Кирилловичу Нарышкину.

     Заводы Акемы (ум. в 1676 г.) перешли со временем в род Меллеров. Первый из Меллеров, управлявший заводами вместо малолетнего Ивана Акемы, в 1680 г. построил еще один завод — Истенский молотовый в Боровском уезде.  

Продолжение следует ………

Источник: И. Н. Юркин
Тульский Государственный Университет

Тяжело вступала Россия в XVIII век. Затянувшаяся на десятилетия война с королевством Шведским настоятельно требовала увеличения производства холодного и огнестрельного оружия, а, следовательно, и производства металла. Ни тульские, ни олонецкие заводы уже не могли справиться с этой задачей. Тогда и возникла мысль создать новый крупный металлургический район на Урале, где в 1696 году на горе Высокой над речкою Тагил были найдены крупные залежи «камня-магнита», а по берегам р.Нейвы — высококачественные железные руды.

Для освоения новых земель и строительства заводов требовались энергичные, инициативные мастеровые люди. Таковым оказался тульский кузнец и оружейных дел мастер Никита Антюфеев — Демидов, который, испытав тагильские руды, дал заключение: «Железо самое доброе, не плоше свицкого, а к оружейному делу лучше свицкого». Перебравшись по указу Петра I из Тулы на Урал, он не только быстро превратил переданный ему Невьянский казенный завод в первоклассное металлургическое предприятие, но и вместе с сыном Акинфием на реке Тагил вблизи горы Высокой начал строительство Выйского медеплавильного и Нижнетагильского чугуноплавильного и железоделательного заводов.

Выйский завод был пущен 23 октября 1722 г. Этот год и принято считать датой основания Нижнего Тагила. Из небольшого заводского поселка с пуском Нижнетагильского (с крупнейшей в Европе доменной печью), Черноисточинского, Верхнешайтанского и ряда других заводов он уже к началу XIX в. превратился в настоящий город, став столицей огромного частного заводского царства — Нижнетагильского горного округа Демидовых. По территории и промышленной мощи он не уступал некоторым европейским государствам.

Нижний Тагил справедливо считается историческим центром уральской металлургии. Тагильские домны в XVIII в. были самыми производительными в Европе, а металл с демидовским клеймом «Старый соболь» — лучшим в мире. В начале XIX в. уральские заводы Демидовых давали четверть продукции всего производства чугуна в России, а чуть позже Нижнетагильский горный округ Демидовых стал крупнейшим поставщиком на российский и западноевропейские рынки золота, платины и малахита.

В 1838 г. авторитетный и пользующийся мировой известностью российский «Горный журнал» писал: «Без сомнения владельцы Нижне-Тагильских заводов заслуживают справедливую признательность как современников, так и потомства …Отличное месторождение железа и меди, богатейший малахит, необыкновенное изобилие платины прежде столь редкого металла и, наконец, серебро и самородное золото, вот дары природы, которыми она наградила труды и познания и которые сохранят имена владельцев Нижне-Тагильских заводов в истории горного дела».

Если Тула — колыбель Демидовского рода, то Нижний Тагил — его становой хребет. Ведь именно в Нижнем Тагиле, благодаря неуемной энергии, высокому профессионализму и организаторскому таланту Никиты и Акинфия Демидовых в сочетании с талантом трудового народа, была создана могучая промышленная «империя» и заложен фундамент тех несметных богатств, которые сделали возможным создание и обустройство транспортных путей, связывающих Урал с центром России, строительство дворцов и парков, благотворительных заведений в Москве, Санкт-Петербурге и в Европе, организацию научных экспедиций, учреждение учебных заведений, обучение россиян в Италии и Франции, учреждение Демидовских премий в области науки и многое другое.

Вернемся, однако, к истории возникновения Нижнетагильского металлургического завода, вокруг которого с годами сложился Нижний Тагил. В конце XVII — начале XVIII веков началось промышленное освоение Урала и Восточной Сибири. На Каменный пояс и в Сибирь Русь двинулась мощно. И уже не только с Севера, но и из областей среднего Поволжья, и из коренных центральных районов.

Вот некоторые факты, иллюстрирующие сказанное. Летом 1696 года из-под Азова Петр I дал команду Сибирскому Приказу, чтобы верхотурский воевода искал всеми средствами, «в которых местах камень-магнит и железная руда есть ли».

Уже 23 января 1697 года воевода Андрей Протасьев сообщил в названный приказ, что железная руда найдена по рекам Тагил и Нейва. Вскоре руда была доставлена в Москву и по указанию начальника Сибирского Приказа Андрея Виниуса направлена на испытательные плавки за рубеж (в Амстердам и Ригу), а также в Московскую оружейную палату и в Тулу — Демидову, которого молодой царь к тому времени знал лично и к мнению которого прислушивался.

Никита Демидов (Антюфеев) откликнулся первым. Он не просто провел удачную плавку, но и изготовил из уральской руды фузеи и копья. По его заключению, «железо самое доброе, не плоше свицкого, а к оружейному делу лучше свицкого». Как свидетельствует Б.Б.Кафенгауз, голландская проба также подтвердила мнение Демидова; уральское железо иностранцы оценили высоко. Об этих результатах Виниус доложил Петру, находившемуся в путешествии в Европейском посольстве, немедленно и как о деле чрезвычайном.

Мы знаем, что Петр возвратился в Москву, в связи со стрелецким бунтом. Но Виниус был допущен к царю немедля, чтобы сообщить, что на Урале, в Тагильской волости, которая была тогда «ясашной» и принадлежала вогулам (манси), — найдена гора Магнитная, сплошь состоящая из железа. Так Москва впервые услышала о горе Высокой, которой суждено было сыграть столь заметную роль в жизни России. Со слов верхотурского воеводы начальник Сибирского Приказа докладывал: «А берега реки Тагил в том месте, где плотине быть, круты и высоки и лесу доброго для плотины… предостаточно». 11 сентября 1698 года Виниус записывает после беседы с царем его слова: «Где пристойнее и к железным рудам ближе и дров больше, не в дальнем расстоянии от магнитной руды… завод завесть».

23 апреля 1699 года последовал высочайший указ о строительстве Невьянского завода. Через год оно началось, а 15 декабря 1701 года из первой домны на реке Нейве мастером Яковом Фадеевым получен первый чугун. Казалось, дело спорилось, но даже эти высокие темпы не устраивали царя-преобразователя. Поражение в Северной войне заставило Петра лихорадочно искать выход, и он буквально пришпорил молодую горнорудную промышленность России.

Тогда и созрел дерзкий план — перебросить на Урал лучших мастеров и деловых людей из Центральной России. Едва возник первый металлургический завод на Урале (в таком качестве он пробыл всего два месяца и 20 дней), как уже был передан тульскому оружейному мастеру и промышленнику Никите Демидову.

По существу это была первая приватизация во вздыбленной гением Петра России. Могучая воля самодержца, буквально сломавшая размеренный ход жизни Сибирского Приказа, придала необходимое ускорение промышленному освоению Урала. При поддержке царя открылись практически неограниченные возможности для приложения энергии, деловой хватки, недюжинной подготовки и организаторского таланта первых Демидовых.

Никита Демидов начинал на Урале вроде бы с малого. В царском указе о тогдашних его владениях на Нейве-реке было сказано: «Овладеть ему лесами, землями, угодьями всякими во все стороны на 30 верст».

За пять лет заводчик должен был выплатить немалые суммы за переданное ему имущество. Их стоимость была определена в 11 тысяч 887 рублей и 95,5 копеек золотом. Выплата должна производиться готовой продукцией: пушками, ядрами, и разными видами железа. Но при этом на время выплат Демидов был практически освобожден от налогов, а последующие указы дали ему немалые возможности по обеспечению новых владений кадрами работных людей на крепостной и посезонной основе.

Смелость, размах, хозяйственная дальновидность, умение рисковать и свойственная временам Петра жесткость в достижении цели — эти качества Никиты и Акинфия Демидовых сыграли свою роль. За первый свой завод они рассчитались с казной не за пять, а за три года, поставляя для армии первоклассное оружие, в несколько раз более дешевое, нежели продукция казенных заводов. Однако жемчужиной демидовского царства, его промышленной столицей с начала двадцатых годов XVIII века становится, неизменно удерживая этот признанный статус в течение двух веков, Нижний Тагил.

Важно подчеркнуть, что неустанными трудами и великой умелостью в организации горнозаводского дела в Туле и на Урале Никита и Акинфий Демидовы заложили основы тех несметных богатств, которые позволили их потомкам не только принимать весомое участие в развитии промышленности, науки и искусства, но и более двух столетий реально влиять на экономическое и культурное взаимодействие России и Западной Европы.

К концу своей жизни (в 1745 году) Акинфию Демидову принадлежали 25 построенных им железоделательных заводов, 215 сел и деревень, многие десятки железных и медных рудников на Урале, медные и серебряные рудники на Алтае, много тысяч крепостных душ, движимое и недвижимое имущества по всей России.

Если, по образному выражению Жуковского, Невьянский завод явился «дедушкой Уральских заводов», то признанной столицей демидовского Урала, его индустриальным сердцем был, как отмечалось, Нижний Тагил. Его значимость в этой роли неоднократно и весомо подчеркивали и крупнейшие ученые, и выдающиеся писатели.

В 1770 году, объехав многие земли Урала и Сибири, академик Петр Паллас писал о заводе в Нижнем Тагиле: «Сей завод с окрестными достопамятностями пространнее, потому что он меж всеми частными сибирскими заводами совершеннее, порядочнее, важнее и прибыльнее железом». Д.Н.Мамин-Сибиряк образно и поэтично отозвался о городе, который «широкой картиной развернулся у самого подножья Урала, как самое дорогое и самое близкое его каменному сердцу дитя».

В 1899 году Д.И. Менделеев, побывавший в Нижнем Тагиле во главе правительственной комиссии, записал в дневнике: «Нижний Тагильск с горой Высокой составляет уже более столетия исторический центр уральской железной промышленности». Обычно здесь обрывают цитирование оценочной записи, а между тем весьма интересны и другие замечания Дмитрия Ивановича: «Нижне-Тагильск, целый город, 32 тысячи жителей, с широкими улицами, с прекрасными церквями, монументами на площадях, с пожарной каланчей на соседнем холме, как на многих заводах, а считается селом, хоть в нем одном три волости. Не сделан он городом, вероятно, по той причине, что состоит в посессионном владении рода Демидовых, и городским устройством еще более запутались бы и без того сложнейше путаные отношения между владельцем, казною и жителями».

Последнее замечание великого ученого не лишено интереса и для наших дней, поскольку вопрос об отношении с казной, областной и федеральной, как и вопрос о взаимодействии муниципального, местного самоуправления и центральной власти, и ныне остаются дискуссионными и перманентно экспериментальными.

Возвращаясь к роли Нижнего Тагила как естественного центра многогранной деятельности Демидовых, хочется подчеркнуть, что помимо достижений в развитии металлургии и машиностроения, где в немалой степени проявились уникальные природные данные (богатство горы Высокой, качество руды, могучие леса, достаточные водные ресурсы), город был нервным узлом организации управления горнозаводским делом.

Несомненной заслугой Демидовых как организаторов промышленности стало создание «самодостаточной» системы управления, которая дала блестящие результаты в XVIII и в начале XIX века. Правда, позднее она стала давать сбои и затормозила развитие русской металлургии. На то (уже во второй половине XIX века) были свои объективные и, конечно, субъективные причины, которые требуют специального рассмотрения.

Нижний Тагил как центр окружной системы заводского хозяйства с момента своего основания стал также центром подготовки кадров для самого города и многочисленных заводов, рабочих поселений во владениях Демидовых. Он выступал и центром организации жизни многих тысяч людей: руководителей производства, разноликого чиновничества, многочисленного мастерового люда, ремесленников, торговцев и тех, кто всех их обслуживал, — специалистов свободных профессий, среди которых были учителя, медики, художники. И на все это оказывал немалое и плодотворное влияние род Демидовых: его представители и напрямую участвовали в жизни города, и действовали через систему своих полномочных управителей.

В историю вписаны имена знатных тагильчан, прославивших свой город изобретениями, диковинными машинами и механизмами, художественными творениями высокого полета. Многие из них до 1861 года были крепостными: первый в России теплотехник Иван Ползунов; отец и сын Ефим и Мирон Черепановы, на многие десятки лет опередившие техническую мысль и практическое машиностроение; гениальный гидростроитель Клементий Ушаков; уникальный гидротехник Степан Козопасов; изобретатель Егор Кузнецов-Жепинский; авторы поразительных инженерных решений Федор Шептаев и Павел Мокеев; прославленный горный мастер и металлург Фокий Шевцов; целые династии первоклассных художников Худояровых, Дубасенковых, Звездиных.

Много лет бытовало мнение, что все они — самородки, едва ли не самоучки из народа, которые проявляли свой талант вопреки злобно давившей их демидовской силе. Но сегодня, едва лишь соприкоснувшись с реальными фактами, мы поняли, что эти таланты целенаправленно выявлялись и выращивались «с младых ногтей». В своем подавляющем большинстве они не только учились в специально созданных на средства Демидовых учебных заведениях на Урале, а также в Петербурге и в Москве, но и неоднократно посылались для совершенствования по своему профилю в Англию, Германию, Францию, Швецию и Италию.

В Тагиле и еще в пяти рабочих поселках эффективно действовали госпитали, многие из которых (как, например, поликлиника Второй городской, ныне Демидовской, больницы) служат здравоохранению и сегодня. С XIX века здесь работали общественные библиотеки, функционировали музей и театр, поддерживались народные промыслы, а в школах и училищах поощрялись не только инженерные, но и художественные таланты. И все это было возможно при активной и эффективной работе заводов и рудников округа, которые год от года наращивали потенциал производства и качества продукции.

В основе данной статьи доклад Ю.С. Мелентьева на Третьей Демидовской ассамблее в Нижнем Тагиле в 1997 году.