Виктор Агроскин
08 августа 2002
— Говорят, вы вступили в КПСС?
— Простите, во что?
Выгоды от свободной торговли стали понятны экономистам и наиболее честным политикам еще в конце XIX в. Выгодной является как свободная внутренняя торговля, так и международная, позволяющая каждой стране найти место в международном разделении труда в соответствии со своими конкурентными преимуществами. Отказ от участия в международном разделении труда — насильственное изъятие у граждан части благ, которые иначе были бы для них вполне доступны.
Протекционизм становится инструментом перераспределения богатства от широких масс потребителей к бюрократии и узкому кругу производителей (иногда — к чуть более широкому кругу их работников). Не все это понимают, как не все понимают и то, что зависимость от импорта не является угрозой для безопасности страны, если у нее есть собственное место в международном разделении труда и другие страны зависят от ее экспорта. А при отсутствии экспортных позиций страна не может попасть в зависимость от импорта: за него нечем платить. К сожалению, будучи приправлен патриотической фразеологией, протекционизм редко встречает организованное сопротивление.
Даже понимание экономических теорий не отменяет необходимости разобраться в том, как они реализуются на практике. Стремясь с самыми лучшими намерениями вступить в ВТО, российские чиновники, политики и граждане должны ясно представлять, что может эта организация и на что она по природе своей не способна.
Ни демократическое государство, ни тоталитарное само по себе не склонно поощрять свободу торговли. Государственный аппарат и политические партии всегда предпочтут создать правила регулирования и ограничения торговли, поставить ее под контроль и изымать ресурсы в пользу бюрократии, лоббистов или определенных групп электората. Неужели те же самые государства создали ВТО как международное объединение, направленное на решение прямо противоположных задач? Является ли столь желанное членство в ВТО инструментом поощрения свободы торговли в интересах граждан-потребителей? Конечно, среди декларируемых целей ВТО стоит «увеличение благосостояния населения стран-членов». Однако это отнюдь не первый пункт. Приоритет отдан, например, «помощи производителям товаров и услуг, экспортерам и импортерам в ведении их бизнеса», что далеко не то же самое.
Увы, чудес не бывает. ВТО могла стать и стала инструментом урегулирования споров между государствами, ориентированными на протекционистскую политику. Эти споры неизбежно возникают, и нужно решать, кто получит право залезть в карман потребителям своей или чужой страны сегодня, а кто — завтра. ВТО является средством координации действий протекционистов разных стран просто в силу того, что именно таковы интересы ее членов.
Это понимают и в России. Вот две цитаты.
Антон Данилов-Данильян, глава экономического управления администрации президента: «Для того чтобы выйти на [мировой] рынок, нужно [. .. ] поначалу демпинговать, а для того чтобы демпинговать, не нарываясь на санкции, нужно быть как минимум членом ВТО» ( «Ведомости», 19. 04. 2002).
Максим Медведков, главный российский переговорщик с ВТО: «[. .. ] любой член ВТО, в том числе и Россия, имеет право на протекционизм» ( «Коммерсант», 23. 04. 2002).
Российские чиновники уже почувствовали вкус новых возможностей. И даже начали на переговорах резервировать место для регулирования там, где его раньше не было. Например, российский рынок ценных бумаг был создан со значительным объемом иностранных инвестиций и только после кризиса стала расти доля рынка в российских руках. Никаких ограничений на иностранное участие в капитале брокеров, регистраторов и депозитариев не было. Сегодня максимальная доля этого участия уже появилась в рабочих документах переговорщиков, на рынке ожидают и попытку реализации этой идеи.
Непрерывная торговая война последних десятилетий между США, Европой и Азией ведется в рамках ВТО, не становясь от этого менее интенсивной. ВТО, например, поддержала требования европейцев к США повысить налоги американских компаний, пользующихся особенностями налогового законодательства для повышения прибыльности экспорта. Cпор об импорте бананов в Европу был выигран США (через наложение одобренных ВТО штрафных тарифов на европейский импорт) , хотя США не выращивали бананы, а просто защищали интересы одного производителя из Центральной Америки, оказавшегося спонсором и республиканцев, и демократов.
Инструмент международного политического давления и экономического регулирования используется в основном сильными против слабых. Поэтому фантастический уровень аграрных субсидий в развитых странах рассматривается в ВТО как проблема уравнивания условий в Европе и США, в то время как радикальное их снижение приведет к падению цен на продовольствие и росту импорта из развивающихся стран. Вообще, стоит отметить, что падение цен называется на современном политэкономическом новоязе «дефляцией» и государства всеми силами борются с тем, что является мечтой их неразумных граждан.
В ВТО представлены интересы государств и производителей. Но вот участие потребителей не предусмотрено вовсе, на слушания в ВТО не вызывают представителей едоков продукции аграрного сектора. Зато в качестве представителей народов к регулированию торговли рвутся довольно экзотические группы граждан.
Это так называемые негосударственные организации (НГО) — защитники прав рабочих на цивилизованные условия труда и особых прав трудящихся женщин, противники детского труда и использования невозобновляемых источников топлива, сторонники защиты окружающей среды. По странному стечению обстоятельств победа их идей подрывает конкурентоспособность развивающихся стран, единственная надежда которых на развитие и рост заключается в дешевой рабочей силе, низком уровне затрат на топливо и богатых природных ресурсах. А развитые страны, в основном определяющие политику ВТО, заинтересованы в праве голоса защитников рабочих и окружающей среды, чтобы чужими руками защитить свои рынки от конкуренции. Политики развитых стран предпочитают выдавать другим странам «пособия по безработице» из налогов своих граждан, а не давать им работу. ВТО действительно становится инструментом «консервации неравенства», но не совсем так, как это представляется митингующим.
ВТО, как бюрократическая структура, заинтересована в расширении своей власти. Государства-члены хотя бы номинально имеют за собой интересы населения, выигрывающего от свободы торговли, но надгосударственная ВТО лишена и этого стимула. Интересы международных чиновников и антиглобалистов не противоречат друг другу и неизбежно сойдутся. Ведь для бюрократов «права рабочих», «права женщин и детей», «защита окружающей среды» — намного более удобные лозунги, чем «свобода торговли» или «защита частной собственности». НГО, несомненно, впишутся в «международное разделение регулирования». До эпохи ВТО у них не было ни форума, ни инструмента влияния. С возрастанием роли ВТО они откусят свой кусок пирога.
Увы, вступление в ВТО не приведет к вхождению в мир свободной торговли. Оно поможет противодействовать некоторым попыткам других стран ограничить эту свободу, но создаст новые опасности. Свобода торговли — инструмент экономического роста и увеличения благосостояния граждан, и за нее надо бороться помимо вступления в ВТО.
Например, полностью в одностороннем порядке либерализовать экспорт и импорт. Отказ от пошлин, квот и льгот не позволит другим странам (даже в рамках ВТО) говорить о государственных субсидиях. Необходимо отказаться и от ведения торговых войн — защита отечественного сталевара путем ограничения импорта курятины является защитой сталевара за счет едоков. Может быть, спросить у граждан, готовы ли они платить сталеварам компенсацию напрямую? И наконец, неплохо было бы публично отказаться следовать экономически невыгодным требованиям НГО.
Автор — вице-президент по исследованиям и развитию консалтинговой компании TechInvestLab.com