До конкурса по приватизации «Криворожстали» остается чуть больше недели. Что уже само по себе приближает дискуссии по поводу грядущего события к точке кипения. Примечательно, что обсуждение проблем приватизации крупнейшего меткомбината вращается в двух плоскостях. Первая — внутриполитическая (продать до выборов или после), вторая — внешнеполитическая («что станет говорить княгиня Марья Алексевна»). Экономический аспект — нынешнее состояние и перспективы самого металлургического гиганта — по сути выводится за скобки. Об этом говорит хотя бы тот факт, что криворожским металлургам приходится осваивать нетрадиционные методы коммуникации для того, чтобы высказать свою позицию. Например, написать письмо за тридцатью с лишним тысячами подписей председателю ФГИУ Михаилу Чечетову.
А между тем, менеджмент и рабочие «Криворожстали» — это пока единственные в Украине люди, которые смогли пообщаться по крайней мере с частью претендентов на комбинат. По сведениям ФГИУ, разрешений на посещение было выдано аж восемь, причем половина — представителям иностранных компаний. В конце концов, именно криворожсталевцам жить и работать на предприятии после приватизации, поэтому не выслушать их мнение в ходе подготовки конкурса было бы, мягко говоря, нелогично. «ЗН» попыталось восполнить этот пробел, обратившись с рядом вопросов к председателю правления ОАО «Криворожсталь» Анатолию Сокуренко.
— Анатолий Валентинович, в Киеве бытуют различные мнения по поводу того, какую позицию занимает руководство и коллектив «Криворожстали» в вопросе приватизации комбината. Одни говорят, что металлурги категорически против, другие, что за. Как все обстоит на самом деле? Нужна ли приватизация комбинату, если — да, то действительно ли она необходима сейчас, или стоит подождать хотя бы до президентских выборов?
— То, что приватизация комбината неизбежна, — объективный факт. Нравится это кому-то или нет. Украина хочет интегрироваться в мировую экономику и мировое сообщество или не хочет? Пусть по этому поводу есть разные мнения, но «Криворожсталь» интегрироваться в мировую экономику хочет — чтобы расширить свои рынки сбыта и упрочить свои позиции. Но, скажите пожалуйста, возможна ли интеграция в мировую экономику страны, в которой крупнейший меткомбинат с долей 20% в объеме производства находится в госсобственности? Думаю, что нет. И самое главное — так думает деловая элита мира. На зарубежных рынках комбинату постоянно «ставят на вид» тот факт, что мы —государственное предприятие. В свое время «Криворожсталь», как известно, выступила инициатором выведения его из эксперимента в ГМК, поскольку этот аргумент был центральным в тех антидемпинговых и специальных расследованиях, которые против нас возбуждали. Даже с этой точки зрения для комбината — и сегодня, и завтра — было бы лучше находиться в частных руках. Думаю, это понимают все. Даже те, кто сейчас выступает против приватизации комбината. Они понимают неизбежность и необходимость этого процесса. Ведь вы послушайте их заявления — для них вопрос только в сроках: когда приватизировать.
— И в самом деле, к чему такая спешка с приватизацией? И какую роль могут сыграть полгода, оставшиеся до президентских выборов?
— Привязка «Криворожстали» к президентским выборам — это политические игры, и я их обсуждать не хочу и не буду. Я могу говорить только с учетом положения комбината и ситуации на мировых рынках металлургической продукции. Сейчас мы на пике благоприятной конъюнктуры. За пиком неизбежно следует стагнация, затем — спад. Насколько он будет резким, обвальным — спрогнозировать сейчас очень сложно. Но ситуация, сложившаяся на рынках в мае, показывает: этот спад будет быстрым. Уже сейчас мировые цены на катанку и арматуру — то есть продукцию нашего комбината — снизились на 65—85 долл. за тонну по сравнению с наиболее благоприятной ценой февраля-марта. Еще стремительнее упала в цене квадратная заготовка.
Специфика рынка металлопродукции сегодня такова, что весь мировой рынок фактически завязан на Китай. А это означает, что рыночные колебания могут быть непредсказуемы. Хотя бы потому, что экономика Китая слишком подвержена государственному регулированию. Вот, например, китайское правительство запретило на неделю выдачу кредитов, следом за ней пошла нерабочая неделя, то есть две недели «выпали». И что мы имеем? Весь мировой рынок сразу же «пополз» вниз — и по цене, и по объемам. Если в течение ближайших месяцев государство в Китае продолжит предпринимать сдерживающие шаги, то мировой рынок стали ожидают серьезные потрясения.
— Но при чем тут приватизация «Криворожстали»?
— И с точки зрения государства, которое хочет получить наибольшую цену за «Криворожсталь», и с точки зрения самого комбината, момент приватизации сегодня наилучший. Через полгода при колебаниях, которые мы наблюдаем сейчас, все может измениться радикально. И для государства, и для комбината. Ведь еще полтора года назад никто не рассчитывал, что комбинат можно будет продать за такую цену.
Если, опять же, смотреть в сторону Китая, то сценарий закрытия китайского рынка вполне вероятен. Не в этом году, конечно, но через год-полтора эту перспективу можно будет рассматривать. Китай развивает свои мощности, и это может сказаться не только на его собственном потреблении металла, но и на региональном рынке. В прошлом году эта металлургическая держава экспортировала 7 млн. тонн стали. Столько же, сколько за год производит «Криворожсталь». Если китайцы будут наращивать экспорт, для нас могут закрыться и рынки Юго-Восточной Азии, которые с Китаем связаны не только экономически, но и политически, и культурно и где влияние КНР чрезвычайно велико. А если в этой части света потребление будет покрываться китайскими поставками, то надо будет что-то делать с мощностями, которые сегодня расконсервировали в Америке, Азии… То есть уже через полгода нам придется достаточно жестко конкурировать на мировом рынке. Для этого нашему комбинату нужны инвестиции, перевооружение, сбытовые технологии.
— Но ведь комбинат сегодня инвестирует сотни миллионов в производственную модернизацию. И собирается инвестировать в десятки раз больше. Как известно, программой развития «Криворожстали» до 2010 года предусмотрены инвестиции в модернизацию в размере 6 млрд. грн. За счет собственных средств…
— Мы привлекаем сегодня огромные средства. И масштабам того, что уже сделано на предприятии и делается сегодня, — любой меткомбинат может позавидовать. Однако мы думаем о завтрашнем дне. В вопросе инвестирования средств в модернизацию мы сегодня зависимы от мировой конъюнктуры, в частности — ценовой. В программе, напомню, так и записано: «При условии сохранения цен на внутреннем и мировом рынке». Фактически, не имея внешних инвестиций, мы ставим свои программы развития в зависимость от ценовой конъюнктуры. Если еще год-два назад колебания не вызывали у нас опасений, то сегодня — совершенно иная ситуация. Как я уже сказал, мировой рынок металлопродукции ожидают серьезные потрясения и колебания. В таких условиях проводить модернизацию очень сложно.
Простой пример: представьте себе маятник, который сильно раскачали. Вы получите хаотические колебания, разные по частоте, амплитуде и направлению. В такой ситуации прогнозировать что-либо сложно. И не так просто, как кажется на первый взгляд, прогнозировать технологические процессы, тем более в таком масштабе и на таком предприятии, как «Криворожсталь». Мы сегодня запланируем, допустим, установку печи-ковша и машины непрерывного литья заготовки, начнем проводить подготовительные работы, а цена на металл упадет, цена на сырье вырастет, целые регионы начнут закрывать рынки, стремясь защитить собственного производителя. Внешние инвестиции обеспечат комбинату защиту от хаотических колебаний рынка. Если точнее — то определенную свободу действий, направленных на стратегическую перспективу. Их наличие гарантирует внедрение производственных новаций, что называется, «при любой погоде».
— Получается, что «Криворожсталь» ждет от инвестора реализации существующей уже программы развития до 2010 года? Насколько реальными вам кажутся такие действия частного инвестора?
— Программа развития комбината, я считаю, на сегодняшний день чрезвычайно актуальна. И я не думаю, что нормальный, серьезный и разумный инвестор существенно будет ее корректировать. Но тут есть один важный момент — цели инвестора. Что он подразумевает под развитием комбината и стремится ли он к этому развитию вообще? Какие цели он будет перед собой ставить? На сегодняшний день — если смотреть в целом на комбинат — это крупное металлургическое предприятие. Его сильные стороны — внутренняя вертикальная интегрированность производственного комплекса, объемы производства, имя на мировом рынке. Но есть, к сожалению, и слабые стороны, уходящие корнями в эпоху проектирования и строительства комбината. «Криворожсталь» — узкоспециализированное предприятие. Наш сортамент находится в нише продукции с достаточно низкой добавленной стоимостью. У нас нет, допустим, листового проката. Нет необходимого уровня диверсификации, который позволил бы нам держаться «на плаву» при изменении цен на нашу группу товаров — сортовой прокат.
Так вот, если инвестор поставит перед собой цель расширения сортамента и увеличения доли продукции, производимой по востребованным в мире стандартам, если у него будет соответствующий опыт продвижения такой продукции, мощности и возможности для подобного продвижения, то в соответствии с этим он и будет формировать политику технической модернизации.
— Думаете, у инвесторов будут именно такие цели?
— Я надеюсь на это.
— Но могут быть и другие…
— Не хочу об этом думать, но теоретически намерение купить «Криворожсталь» может быть продиктовано какими угодно соображениями.
— Например?
— Например, «развивать» комбинат, так сказать, «вниз». То есть сосредоточиться на сырьевом компоненте. Превратить комбинат в «вечного» поставщика полуфабрикатов для дальнейшей обработки на других мощностях. Или регулировать товарные потоки в регионах, где «Криворожсталь» кому-либо мешает, какому-то производителю. Ведь 7 млн. тонн — это серьезная доля на рынке.
— Получается, для вас (я имею в виду менеджмент предприятия) тоже очень важен вопрос — отечественный или иностранный инвестор придет на предприятие? И руководство в этом вопросе согласно с трудовым коллективом, направившим письмо в Фонд госимущества с просьбой не продавать предприятие иностранцам?
— Хочу подчеркнуть: вопрос о том, кто будет инвестором предприятия, должны решать компетентные органы — Фонд госимущества, конкурсная комиссия. Это не в нашей компетенции. Другое дело, что трудовой коллектив имеет право на свое мнение и свой взгляд на эти вещи. Может, мы немного отвыкли от этого, но на «Криворожстали» к мнению коллектива всегда прислушивались и прислушиваются. С точки зрения руководителя я могу сказать о двух вещах. Первое: на мой взгляд, без украинского капитала приватизация «Криворожстали» вообще не должна проходить. Все-таки речь идет о крупнейшем объекте металлургии нашей страны. Понимаю, что есть много примеров, когда в отдельных странах транснациональным корпорациям распродаются целые отрасли, и это считается нормальным явлением, которое называют «глобализацией». Пусть так. Но не всегда то, что нормально для, допустим, Габона — нормально и для Украины. Второе: инвестор комбината должен быть зарегистрирован здесь, у нас и подчиняться украинской юрисдикции, украинским законам. И государство должно иметь возможность контролировать ход процессов на «Криворожстали». В том числе и процессов развития предприятия, и решения социальных вопросов. Украинский инвестор в этом плане вполне контролируем, законопослушен. Позитивный опыт в этом плане в Украине есть — ферросплавные заводы, ГОКи, металлургические предприятия.
— Судя по всему, иностранцы вам нравятся куда меньше…
— Ну, что за подход? Нравятся, не нравятся… Мы же не жениха для невесты выбираем. Представители зарубежных компаний на комбинате были. Они задавали вопросы, поднимали темы. И вот эти вопросы и темы вызывают у нас тревогу. Главные темы — сырье: сколько производится, каковы запасы, насколько хватит, как долго можно разрабатывать? Доменный передел, руда, кокс. По коксу — особый интерес. И это понятно: кокса сегодня при таком рынке металла явно не хватает во всем мире. Оборудование также интересовало в весьма своеобразном аспекте: сколько и как долго из него что-то можно выжимать, степень износа? То есть их интересовал только первый передел и совершенно не интересовало прокатное производство, готовая продукция, возможности ее продвижения на рынках. На мой взгляд, иностранные претенденты придерживаются стратегии «выжатого лимона», которая не может быть приемлема ни для комбината, ни для государства.
— И на основании этих вопросов вы сделали выводы о намерениях иностранных инвесторов?
— Не только я. Вывод сделал трудовой коллектив. И отразил это в своем письме в ФГИ.
— Не преувеличиваете ли вы потенциальную угрозу, исходящую от иностранного инвестора?
— Я не берусь рассуждать об угрозе, а лишь основываюсь на том, что реально сегодня интересует иностранных инвесторов, и пытаюсь просчитать перспективу развития комбината в случае их прихода. В конце концов, если уж говорить прямо, все иностранные инвесторы — наши непосредственные конкуренты на многих рынках. Практически по всем товарным позициям.
— И вы считаете, что перспектива при иностранном инвесторе — «развитие вниз»? То есть комбинат остается лишь сырьевой базой для предприятий более высокой оснащенности, расположенных за границей?
— Увы, вырисовывается именно такая картина. И контраргументов я пока не нахожу. Давайте рассуждать логически. Есть транснациональная компания, у которой в распоряжении мощности по выплавке электростали, прокатные мощности. Допустим, она покупает «Криворожсталь». Тут мировой рынок «падает», возникает необходимость сокращения издержек. Ваши действия как хозяина? Где вы будете сворачивать производство — у себя или в Украине? Конечно же, в Украине! Отечественному инвестору деваться некуда. У него главные мощности и главный капитал — здесь. И выбор один: либо развивать комбинат, выпускать продукцию с большей добавленной стоимостью, выходить на рынки и укрепляться на них, либо — прогореть!
— И последний вопрос: насколько актуальна проблема социальных гарантий работникам после приватизации и насколько реально ее решение?
— Для меня — актуальна. И для трудового коллектива актуальна, и для профсоюзов. Я неоднократно говорил на эту тему с Чечетовым, и его уровень понимания проблемы был одним из тех факторов, которые помогли решить вопрос. Считаю, что на сегодня этот вопрос снят. Фонд провел встречи с профсоюзами, направил письмо, где четко разъяснил, каким образом будет контролироваться выполнение инвестором социальных обязательств. Мне предложенная схема кажется реальной. В условиях неопределенности, когда неизвестно, какой именно инвестор придет на объект, получение дополнительных гарантий со стороны государства мне не кажется излишним. Если украинские компании демонстрируют вполне приемлемые стандарты социальной ответственности, даже если правовое поле их к этому не обязывает, то иностранные компании действуют сугубо по логике бизнеса, а соответственно, не берут на себя дополнительных обязательств. Они привыкли к тому, что социальная сфера — это проблема государства, а не частной компании. Визиты представителей иностранных компаний, претендующих на покупку «Криворожстали», это подтвердили — тема заработной платы, социальной сферы была просто проигнорирована. Как при общении с менеджментом, так и при общении на производстве.