Загадочная история с получением лицензии некоей компании из Мурманской области на разведку недр Воронежской области оставила равнодушной радикально-экологических активистов, но заинтриговала научную общественность.
На своем последнем заседании Общественный Совет по контролю за использованием никелевых месторождений принял решение направить запрос в органы власти – с тем, чтобы уточнить информацию: кто и зачем получил лицензию на ведение разведки предполагаемого месторождения медно-никелевых руд на Аннинско-Садовском рудном поле.
Но, судя по комментарию председателя Совета, профессора ВГУ Виктора Бочарова, выяснить какие-то подробности будет проблематично.
Исторический срез рудного «бутерброда»
— Виктор Львович, судя по сообщениям СМИ, месторождение Аннинско-Садовского рудного поля вы признали некондиционным. Так ли это?
— Не совсем. Чтобы дать точное определение перспектив этого месторождения, стоит вспомнить историю никелевых открытий под Воронежем. Формирование самого понятия «Воронежская никеленосная провинция» восходит к концу 50-х годов прошлого столетия. Геофизики тогда обнаружили гравиамагнитные аномалии в Павловском районе. А Воронежская геологоразведочная экспедиция уточнила рудопроявления мамонского типа. Средневзвешенное содержание никеля в них составило 0,5% – на тот момент они считалось бедными.
Работы под Павловском в середине 60-х заморозили, и экспедиция двинулась на север, в Анинский район.
Аннинско-Садовское рудное поле, площадью примерно 40 кв. км, как оказалось, — крупнейшее в регионе. В него входят Садовское, Восточно-Садовское, Тойденское, Верхне-Тойденское рудопроявления. Руды отличаются от тех, что залегают в Павловском районе. Они залегают тремя слоями, в каждом из которых свой состав. В основании горизонтов — железо и хром. Средний слой — медь и никель. А выше – железо плюс титан. Однако данные разведки разочаровали. Воронежские геологи пробурили 12 скважин, и лишь три из них дали руду.
Работы под Анной заморозили, и Воронежская геологоразведочная экспедиция двинулась теперь уже на восток, где нашла уникальные по составу никель-кобальтовые руды.
Ну а дальше начинается уже известная история Еланского и Елкинского месторождений.
Научная составляющая
Конечно, есть в этих извилистых маршрутах по карте области и научная составляющая, но в целом тогдашняя «стратегия» крайне проста: объектов для изучения было много (до 400 потенциально никеленосных участков), а денежных и прочих ресурсов — мало. Поэтому, пробурив две-три скважины и не «зацепив» руду, геологи снимались с места и отправлялись дальше.
Но это не означает, что рудопроявление вполне изучено и его можно навсегда списывать в «некондицию». Любая последующая скважина могла бы принести богатый керн – и тогда план поисков сразу бы изменился.
И наоборот: в Прихоперье геологи могли «промахнуться» и пойти дальше – куда-нибудь в Тамбов или Волгоград.
— Путь к никелю оказался на редкость извилистым, — рассказал директор ООО «Воронежгеология» Юрий Копейкин. — О том, что никель может быть и на Елани, поначалу говорили почти шепотом: для геологического сообщества предположение было почти диссидентским. Там породы так называемого основного состава, с которыми никель, как считалось, не «дружит». Однако ведущий геолог предприятия Виталий Олейников настоял на поисковых работах — и оказался прав. Скважина № 007 в 1972 году подтвердила наличие никеля на Елани. А если бы Олейников не настоял на своем, судьба месторождения могла быть совсем другой.
Цепь неслучайных случайностей
— В итоге на Хопре было пробурено порядка 25 скважин — и в 1990 году «Воронежгеология» попыталась защитить месторождение в ГКЗ Государственном комитете по запасам, — продолжает вспоминать профессор Бочаров. — Строгая комиссия из ученых мужей старой закалки месторождение учла, но запасы не утвердила. Велели сделать доразведку. Какая доразведка, когда на пороге стоял 91-й год и развалилась не только «Воронежгеология», но и вся страна!
— А если бы геологи успели защитить запасы?
-Такой шаг мог быть сделан только в пользу «Норникеля» – других разработчиков тогда не было в принципе. Соответственно, в 1995-м «Норникель» должен был бы приступить к практическому освоению недр.
— Невольно напрашивается предположение, что за неизвестной кампанией из Мурманска стоит «Норникель», который только что официально заявил об истощении своих запасов в Норильске.
— По моим данным, лицензию на проведение в геологорозведочных работ на Садовском участке (это примерно четверть от огромной территории Аннинско-Садовского рудного поля) получила даже не компания, а физическое лицо – некий господин Братухин из поселка Ковдор. Там есть свое месторождение железной руды, но оно почему-то не заинтересовало лицензиата. Ни научной, ни деловой общественности его имя ничего не говорит. Я пытался звонить ему по телефону, указанному в заявке, – телефон отключен. Явно никакой профильной деятельности обладатель лицензии вести не собирается. Лицензия стоит несколько тысяч рублей, но налагает объем обязательств на сотни миллионов: необходимо выдержать сроки геологоразведочных работ, нести необходимые социальные обременения — в противном случае лицензию просто аннулируют. Требуется задействовать специализированную технику и квалифицированных специалистов, взять ответственность за экологические риски и т.п. – ни одно частное лицо в стране не может себе такого позволить.
Значит, либо гражданин действует по договоренности с какой-то из серьезных компаний, либо собирается перепродать лицензию реальному игроку. Такой авантюризм может сработать, если игру готовится начать не одна компания.
Идет охота на металл? Идет охота?
— Можем ли мы сказать, что массовая охота за подземными сокровищами Воронежской области началась?
— Нет, о массовости речь не идет, но инвестиционный интерес к воронежским недрам заметно растет. И к никелю, и к титан-циркониевым рудам. Возможно, потому, что уже не так привлекательны стали инвестиции в нефть и деньги, и деньги ищут другого «пристанища».
— Казалось бы, логики в «никелевом интересе» никакой: мировые цены на этот металл продолжают оставаться низкими.
— Как правило, одновременно падают цены на целые группы металлов. И значит, в рамках международного разделения труда паритет сохраняется. В ходе распада Союза богатая Россия осталась без собственных месторождений хрома, урана — даже с золотом уже возникают проблемы. Но если торговать тем, что есть, в конечном итоге между странами произойдет взаимовыгодный обмен «дешевыми» металлами.
Секретные материалы
В «Воронежгеологии» есть точный индикатор инвестиционного интереса: архив компании. В нем сотни томов — отчетов об экспедициях прошлых лет, карты, акты, протоколы комиссий. Ни одного шага сегодня не сделают геологи в Воронежской области, не попытавшись узнать, что уже раньше было исследовано на этой территории. Со многих материалов, могущих представлять оборонный интерес, до сих пор не снят гриф «Секретно». Как положено, он хранится за железной дверью, под четырьмя замками. Когда в середине 90-х в регион пытался зайти «Норникель», он первым делом поинтересовался отчетами о поисковых работах 70-х годов. Сегодня потенциальные инвесторы хотят все знать о титане, золоте, бриллиантах; впрочем, не меньше того – о граните, меле, песке.
Руководители не скрывают, что время от времени к ним пытаются обращаться различные серьезные организации – но господина Братухина среди них не припомнят.