Черные дни черных металлургов

Производство в российской сталелитейной отрасли достигло самого низкого за все послереформенное время уровня. Но, похоже, у металлургов есть шансы пережить обвал мирового и внутреннего спроса без катастрофических для себя последствий

Если попытаться одним словом охарактеризовать то, что происходит сейчас в российской черной металлургии, на ум приходит лишь «катастрофа». Даже термин «обвал», как нам кажется, недостаточно точно и правильно отражает суть происходящего в отрасли. И речь тут даже не о том, что цены на отдельную продукцию упали на 50–75%. Главное, производство уже откатилось ниже уровня 1998 года — года, в который был достигнут минимум постсоветского времени. По нашим оценкам, так мало чугуна и стали, как сейчас, не выпускалось с середины 50−х годов прошлого века. А ведь падение производства еще не остановилось. Не успевают корпоративные аналитики отчитаться менеджерам о прогнозах снижения рынка в текущем месяце, как приходят данные, свидетельствующие о новых уровнях провала. Когда две недели назад мы начали собирать с заводов сведения о падении выплавки чугуна, получилось около 30%. Однако в ходе опроса стало ясно, что в некоторых компаниях явно пытаются скрыть кое-какую информацию, и реальные цифры еще хуже. Поэтому более правдоподобным нам показался прогноз падения производства на 45% (ноябрь этого года к пиковому по производству июлю–августу). Но на прошлой неделе, когда мы сдавали этот материал в печать, появилась информация о 50−процентном плановом снижении производства в декабре «Северсталью», а Магнитка, похоже, достигнет этого уровня уже в ноябре. А ведь это еще не самые пострадавшие от кризиса комбинаты!

Но мы не будем нагнетать обстановку. Все-таки «катастрофа» — это не «коллапс». Коллапс — на Украине, где уже почти половина меткомбинатов остановили работу или близки к этому, а общее падение производства чугуна оценивается (снизу!) величиной 70%, а скорее всего, дойдет до 75–80%. В сравнении с ними у нас все в относительном порядке. Более того, хотя и с разной степенью болезненности, но кризис переживет большинство наших производителей, благо у всех у них есть запас прочности, накопленный в предыдущие годы.

Текущую ситуацию со сталью в России наши респонденты с мест, с которыми мы пытались обсуждать кризис на том или ином конкретном комбинате, будто сговорившись, описывали лаконично: «Это жопа». Но ведь не полная же. И поводов считать, что пиковые значения падения производства — лишь быстрая и болезненная реакция на кризис, а не долговременный тренд, у нас предостаточно.

Цены: пока лишь сдулся пузырь

Ценовой пузырь на продукцию черной металлургии, выросший этим летом, стал знаковым событием для отрасли. Цены и на плоский, и на сортовой прокат выросли в два раза (до 1200 долларов за тонну и выше, еще пять-шесть лет назад столько стоил алюминий!).

По большей части причины выплеска были объективными. Это общемировой экономический рост. Это Китай, в ходе подготовки к Олимпиаде ограничивавший экспорт металла. Это строительный бум в странах Персидского залива. Наконец, это ценовое ралли на рынке сырья для производства стали — коксующегося угля и железной руды, вызванное быстрым ростом спроса при одновременном ограничении предложения со стороны BHP, Vale и Rio Tinto.

Но цены, похоже, не остановились на конъюнктурно оправданном уровне и пошли дальше вниз. В какой-то момент аналитики заговорили о влиянии спекулянтов на ценовую динамику, что раньше было характерно для организованного рынка цветных металлов, но никак не для рынка стального проката. Возможно, так и было, ведь не зря же на Лондонской бирже металлов в апреле 2008 года попытались запустить фьючерсы на стальную заготовку (не очень удачно, сделок было заключено мало). Но, видимо, близость начала полноценной биржевой торговли сталью вызвала преждевременный приток спекулятивного капитала на рынок спотовых закупок, который и загнал цены в поднебесье.

Финансовый кризис, разразившийся в США, Европе и странах СНГ, поставил все на свои места. Спрос на металл резко снизился не только со стороны спекулянтов, но и со стороны застройщиков, а также автопроизводителей и прочих машиностроительных компаний, испытывающих серьезные финансовые проблемы и столкнувшихся с падением спроса на свою продукцию. Аналитики агентства Bloomberg спрогнозировали снижение мирового потребления стали в 2009 году на 5% по сравнению с уровнем 2008−го — до 1,33 млрд тонн. Естественно, пошли вниз и цены.

Сильнее всего, более чем вдвое, подешевели стальные полуфабрикаты, вернувшись на прошлогодние уровни. Не намного лучшую динамику продемонстрировали и мировые цены на используемый в строительстве сортовой прокат (см. график 1),

а вот стоимость плоского проката пока относительно устойчива — от июльских максимумов она снизилась всего на 15–20% (см. график 2).

 В России ситуация в целом складывается примерно так же (см. график 3).

В общем, падение цен на сталь пока лишь отыграло неоправданный летний рост этого года и потому само по себе не могло вызвать апелляций к образам из Апокалипсиса. Взвыли же металлурги не от падения цен, а от падения реального спроса.

Производство: перспектива уполовинивания

В отличие от цен, показывающих состояние рынка оперативно, данные по производству приходят с большой задержкой. Поэтому понять реакцию игроков рынка на кризис непросто. На момент сдачи этого материала только-только появились оперативные неофициальные данные Росстата за октябрь. Из них следует, что за один месяц рынок вывел из обращения 29% всех сталеплавильных мощностей. Это много больше традиционного сезонного спада (3–5%). Однако данные по стали весьма лукавы. Дело в том, что многие крупные комбинаты полного цикла в состоянии оперативно и довольно сильно увеличивать или снижать загрузку сталеплавильных мощностей. Гораздо более инертный и адекватный показатель — это производство чугуна. Мы провели небольшой опрос на рынке, чтобы выявить глубину падения именно по этому показателю (ноябрь к июлю–августу). И получили цифру в 40–45% (см. график 4).

 Причем к ней надо относиться, видимо, как к оценке снизу. Подчеркнем, что падение даже на 35,6% вывело бы отечественное производство чугуна ниже уровня 1998 года — года самой плохой конъюнктуры на сталь и минимального производства в послереформенной России.

Надо отметить, что падение спроса на продукцию российских комбинатов не было неожиданным. Судя по статистике, к нему начали готовиться уже в феврале — постепенно снижая суточную загрузку доменных печей. Не ожидали игроки другого — быстроты и глубины кризиса.

К сожалению, ключевые игроки рынка не готовы пока раскрывать оперативную информацию, как именно проваливался спрос, по каким направлениям. В частности, не очень понятно с экспортом, доля которого в производстве проката составляет 30%. Мы лишь сумели выяснить, что на некоторых комбинатах за последние два-три месяца не удалось заключить ни одного нового крупного экспортного контракта, поставки идут только в соответствии со старыми договоренностями.

Впрочем, с обнулением экспорта еще можно было бы смириться (крупные комбинаты в последний год все больше и больше старались обслуживать растущий внутренний спрос с его более высокой доходностью). Но серьезное падение спроса, особенно на металл строительного назначения, случилось и в России.

Внутреннее потребление черного металла сосредоточено в трех крупных секторах: строительстве, машиностроении и производстве труб. Ситуация в строительстве самая угрожающая, падение спроса со стороны отрасли оказалось обвальным. Что касается машиностроителей и трубников, то у них ситуация чуть получше — но только чуть.

Среди машиностроителей основные потребители продукции металлургов — производители автомобилей. На ГАЗе, КамАЗе, АвтоВАЗе большие трудности со сбытом. Так, ГАЗ за последние месяц-полтора дважды останавливался на недельные перерывы — сейчас на складах находится двухмесячный запас товарной продукции. По словам автодилеров, продажи «Газелей» упали на 20–25%.

Из сталелитейных комбинатов сильнее всего от кризиса пострадала Магнитка. Помимо ГАЗа в должниках у Магнитогорского металлургического комбината КамАЗ и АвтоВАЗ. Автопроизводители должны комбинату в сумме около 3 млрд рублей. А вся дебиторка метпредприятия составляет 25 млрд рублей. Уже остановлены четыре доменных печи из восьми. В начале ноября мощности ММК были загружены менее чем на 50%, а продажи завода по итогам ноября и вовсе упали по сравнению с планом в четыре раза.

«Евраз» объявил, что объем производства с ноября этого года будет сокращен более чем на 25%, а капитальные затраты были снижены в три раза от запланированных на год. Вслед за металлургическими подразделениями будут сокращать объем производства и горнодобывающие. Уже известно, что качканарский ГОК «Ванадий» в ноябре снизит объем производства на 45%, подобного же снижения стоит ожидать и от остальных горно-обогатительных компаний в России и на Украине. Если учитывать, что «Евраз» для обеспечения загрузки горнорудных предприятий полностью отказался от закупки железорудного сырья у внешних поставщиков, то реальное сокращение объемов доменного и — по цепочке — сталеплавильного производств может оказаться еще серьезнее.

«Северсталь» закрывает устаревшее мартеновское производство на Череповецком меткомбинате, которое планировалось закрыть в 2012 году. В октябре компания сократила выпуск продукции на заводах в России на 25%, в Северной Америке и Европе — на 30%. В ноябре падение продолжится, производственные планы на декабрь будут выполнены на 50%.

НЛМК 14 октября объявил об остановке двух доменных печей вдобавок к одной остановленной ранее. В результате общий объем производства чугуна снизится в четвертом квартале на 13,5 %, а по итогам 2008 года может упасть почти на 900 тыс. тонн, т. е. примерно на 10%. Начато сокращение собственного коксового производства на площадке в Липецке, уже остановлены две коксовые батареи, в дальнейшем комбинат будет ориентироваться на поставки кокса с собственного завода «Алтайкокс» в Заринске.

«Мечел» остановил на пять дней производство в Румынии. На Челябинском комбинате временно встали одна из доменных печей и электросталеплавильные цеха. Предприятие сократило объемы производства на 16%, в ноябре планируется снижение еще на 22%.

Менее других от кризиса пострадала принадлежащая «Металлоинвесту» компания «Уральская сталь». За октябрь она показала минимальное снижение производства чугуна среди всех крупных сталелитейных заводов в России (на 8%). Не делала компания и заявлений о снижении объемов производства в будущем.

Несут потери и производители труб, у которых начались проблемы с платежами со стороны нефтяников. ТМК снизит инвестиционную программу на 2009 год в пять раз по сравнению с 2008−м — до 150 млн долларов. ОМК на основном своем активе — Выксунском металлургическом заводе сохраняет намеченный ранее производственный план, но на Чусовском уже остановила доменную печь на реконструкцию на полтора-два года (ранее работы планировали начать в июле 2009 года). «Строительную отрасль мы потеряли, но на нефтяников есть надежда, что они все-таки будут платить трубникам после погашения своих краткосрочных обязательств перед западными банками», — комментирует ситуацию Александр Дейнеко, глава Фонда развития трубной промышленности.

Есть, впрочем, и островок стабильности. В «Русспецстали» нам заявили: «Кризис на нас, конечно, сказался, но не настолько сильно, как на прочих компаниях отрасли. Мы работаем в рамках госкомпании “Ростехнологии”, ориентированы на госзаказ и поэтому особых проблем сейчас у нас нет. Инвестиционную программу и производственный план на этот год мы планируем выполнить».

Спасайте свои души

Обстоятельства вынуждают металлургов действовать довольно жестко, ограничивая производство и сокращая штат работников. Собственники комбинатов сутками просиживают в приемных правительства и президентской администрации, пытаясь пролоббировать свои интересы. Вот, скажем, владелец ММК Виктор Рашников уже успел получить аудиенцию у первого вице-премьера правительства Игоря Шувалова и вице-премьера Игоря Сечина.

Доподлинно не известно, чего конкретно хотят от властей металлурги. Возможно, они пытаются получить доступ к государственным средствам, выделяемым на поддержку экономики. Пока на этом поприще их успехи не очень-то велики. «Евраз Груп»получила у ВТБ кредит на общую сумму 10 млрд рублей, ТМК — на 5,5 млрд рублей и ведет переговоры еще об одном займе на 1,5 млрд рублей. На очереди еще ряд заявок: той же «Евраз Груп» на 1,8 млрд долларов, «Мечела» и НЛМК (суммы заявок последних двух нам неизвестны).

Но, похоже, металлурги лоббируют и более значимые меры. Нам попадалась информация об их предложениях радикального снижения НДС (в два раза) и серьезной девальвации рубля.

Лоббистские возможности российских металлургов довольно велики, но это еще не значит, что все их походы завершатся полным успехом. Наверное, надеяться на то, что государство поможет им обрести ликвидность финансов, они могут. Но вот ждать, что оно безропотно пойдет навстречу всем их требованиям ради «спасения жизненно важной отрасли», вряд ли стоит. И дело тут не в том, что для страны принципиально важны вовсе не домны, мартены и конвертеры. Дело в другом. У большинства наших сталелитейных компаний достаточно запаса прочности и жирка, накопленного в годы благостной конъюнктуры, чтобы пережить кризис без катастрофических осложнений и реанимационных мероприятий.

Как уже было сказано, пока падение цен на рынке относительно невелико. Поэтому относительно невелико будет и падение рентабельности бизнеса металлургов (в том случае, конечно, если они смогут снизить постоянные издержки сообразно падению спроса на свою продукцию). Кроме того, большинство стальных холдингов («Северсталь», НЛМК, «Евраз», «Мечел») интегрировано с производителями сырья. Это обстоятельство спасало их во времена дорогой руды и кокса. Это спасет их и сейчас, когда падение цен на отдельные виды сырья не успевает за падением цен на сам металл. Скажем, у Магнитки были трудности с поставками железной руды из Казахстана, с Соколовско-Сарбайского ГОКа, который никак не желал снижать цены уже заключенных долгосрочных контрактов. Но еще более важным может оказаться накопленный финансовый жирок (см. график 5).

Он мог быть и больше, если бы средства не были потрачены в гонке за активами — тогда еще очень дорогими (самым дальновидным здесь оказался владелец НЛМК Владимир Лисин, который, похоже, успел «соскочить» с намеченной сделки по покупке американской JMC, заключенной еще на пике цен). Текущая, все еще весьма значительная, прибыль не только может помочь поддержанию ликвидности бизнеса, но и в состоянии обеспечить конкурентный задел на будущее. Сейчас по всему миру падает капитализация стальных компаний, падает она и у россиян (см. график 6).

Однако более устойчивое финансовое положение позволяет им подумать о покупке почти обесценившихся конкурентов, ранее не доступных для поглощения.

Весьма болезненно кризис может отозваться на менее крупных компаниях отрасли. Однако и здесь далеко не все бесперспективно. Многие из середнячков — компании новой волны, построенные с нуля и абсолютно рыночные, созданные под удовлетворение исключительно рыночного спроса. И шансов пережить кризис у них много. Вот, скажем, в «Новоросметалле», который полностью ориентирован на экспорт заготовки и вроде бы должен был первым сломаться от кризиса, нам рассказали, что никакого снижения производства на предприятии не планируется — компания на несколько месяцев обеспечена сбытом. Дело в том, что этот небольшой новый, современный и эффективный сталепрокатный завод построен прямо в порту и заточен исключительно под поставки за рубеж. В общем, менее крупным и более гибким производителям будет проще приспособиться под постоянно изменяющийся и сильно сегментированный посткризисный спрос.

Наконец, стоит сказать и о посреднических металлоторговых компаниях. Первый кризисный удар пришелся именно на них. Комментирует Александр Рубцов, гендиректор и совладелец одного из крупнейших металлотрейдеров, России — компании «Комтех»: «Мы почувствовали кризис где-то в середине сентября, цены пошли вниз уже тогда. Но никто не ожидал, что случится такое. Сейчас мы даже и не думаем о планах на следующий год — выжить бы». «Комтеху» действительно непросто. Компания недавно запустила Каширский завод стали с покрытием и надеялась закрепиться на рынке Центральной России в сегменте строительного металла. Но 70% мощностей нового производства, нацеленного на строительство, сейчас стоит. Когда вводили завод, строительство росло высокими темпами, теперь же все наоборот — у строителей совсем нет денег. Займы трудно получать даже крупнейшим строительным компаниям. Вот они и множат долги поставщикам стройматериалов и металлопроката, пока могут. Но давайте взглянем на индекс платежеспособности рынка черных металлов, показывающий соотношение цен торговцев и отпускных цен заводов (см. график 7, данные предоставлены нам Борисом Рудой, главным экспертом ЗАО «МаркетингСоюз»).

Если этот показатель падает ниже единицы, то это означает, что торговцы в целом готовы продавать металл в убыток ради сохранения оборотных средств. По сути дела, этот индекс показывает степень оптимизма профессиональных металлоторговцев в отношении развития спроса на прокат. Несмотря на то что индекс платежеспособности сейчас ниже единицы, он все еще остается много выше уровня 1997–1998 годов, самых черных годов для рынка черных металлов. Более того, последние данные на середину ноября показывают рост этого показателя. Так что, судя по всему, торговцы ожидают улучшения ситуация и со спросом, и с ликвидностью.

Ясно, что нынешний кризис будет самым сильным ударом по российским компаниям за все время их существования. Однако у них есть все, чтобы выйти из кризиса победителями: и опыт, и финансовая подпорка и, главное, конкурентное преимущество в виде малой себестоимости производства — одной из самых низких в мире. Кризис наверняка заставит их шевелиться еще быстрее, оптимизировать затраты и окончательно отказаться от устаревших технологий. Так что государство, если и должно помогать им, то только обеспечивая доступ к кредитным ресурсам. Все остальное они могут сделать сами.

Дмитрий Сиваков, редактор отдела промышленности журнала «Эксперт»
Андрей Горбунов, автор «Эксперт»
Василий Лебедев, автор «Эксперт»

«Эксперт» №46 (635)/24 ноября 2008