С тем, что глобальный кризис завершается, согласны не все, но металлурги почувствовали улучшение ситуации одними из первых: спрос на их продукцию вырос – и наметился немедленный рост цен. Который, в свою очередь, столкнулся с жесткой позицией властей и потребителей, требующих опустить цены и гарантировать их стабильность. О гибких договоренностях, принципах ценообразования и новых направлениях развития Business Guide рассказал управляющий директор ОАО «Нижнетагильский металлургический комбинат» Алексей Кушнарев.
Business Guide: Надзорные органы и правительство активизировались в борьбе с металлургами, отреагировав на заявления ОАО «РЖД» и ОАО «НПК “Уралвагонзавод”», которые жаловались на необоснованный рост цен на металлопрокат. НТМК снизил цены?
Алексей Кушнарев: Любая компания, приобретающая металл у производителя, стремится купить его дешевле, и в этом смысле я понимаю позиции и РЖД, и «Уралвагонзавода», которые являются основными потребителями нашей продукции. Проблема с ценообразованием с РЖД существовала и раньше – мы долгое время не могли согласовать надбавку к цене за рельсы, поставляемые железнодорожникам, долго совместно с РЖД занимались вопросами согласования цен на колеса. Переговоры шли очень сложно. Не действовал даже такой аргумент: комбинаты «Евраза» сейчас ведут реконструкцию рельсобалочных производств для самого РЖД стоимостью более 350 млн евро, и необходимо заложить в цену рельс инвестиционную составляющую. Только в июне нам удалось согласовать с РЖД относительно приемлемые цены на рельсы и колеса. С «Уралвагонзаводом» ситуация еще интереснее – компания попала в сложную экономическую ситуацию, там сменилась команда, которой пришлось буквально закрывать дыры в своем бюджете, поэтому первое, что они постарались сделать, – снизить затраты на закупку сырья. Мы были первыми, кто сел за стол переговоров с «Уралвагонзаводом». НТМК зафиксировал им цены на уровне начала 2008 года и держал их полгода. Но делать это бесконечно комбинат не может – растут цены на сырье, на руду, мы тоже должны двигаться, чтобы не работать в убыток.
BG: Но вы в итоге заключили долгосрочные контракты, на которых настаивал гендиректор «Уралвагонзавода» Олег Сиенко?
А.К.: Сегодня не может быть долгосрочных контрактов – ситуация на рынке металла нестабильная, и никто не хочет рисковать. Сами по себе долгосрочные контракты могут оказаться невыгодными не только нам, но и потребителям – РЖД и «Уралвагонзаводу». Мы со своей стороны согласны зафиксировать цены на определенный период, а в дальнейшем садиться и пересматривать их. Наиболее оптимальный срок – один квартал. Еще раз повторюсь, мы вынуждены повышать цены, так как реагируем на повышение цен на сырье, которое в общей себестоимости продукции достигает 40%.
BG: Получается, что объективные прогнозы сделать невозможно – их просто невозможно просчитать?
А.К.: Напротив, мне кажется, мы достаточно точно спрогнозировали 2010 год. Но сегодня изменилась ситуация на рынке. Сейчас мы наблюдаем падение цен на сталь, слябы на $100 за месяц упали. Посмотрим, что будет через месяц. Результаты первого полугодия меня радуют, хотя на докризисные показатели металлурги еще не выходят. Точнее, металлурги загружают свои мощности на уровне докризисного периода, но цен 2008 года больше не будет.
BG: Рассматривает ли Нижнетагильский меткомбинат варианты диверсификации производства и сбыта, чтобы не быть зависимым от цен РЖД?
А.К.: У нас и сейчас РЖД занимает не более 10% от всего объема производства комбината. Но уже сегодня мы пытаемся сертифицировать наши колеса на итальянском рынке, в Чехии, работаем с Deutsche Bahn. Если получим сертификат немецкого концерна – это будет нашей визитной карточкой, потому что у Deutsche Bahn самые высокие требования в мире. Сегодня на рынке колес в России достаточно тесно: два основных производителя – это мы и Выксунский завод. НТМК готов давать 800 тыс. колес в год, столько же и даже до 1 млн – наши конкуренты, но сегодняшняя потребность в колесах в России – всего 1 млн колес.
BG: У вас уже есть инвестиционный проект, который получил господдержку, – строительство второго конвертерного цеха включено в программу развития моногорода Нижний Тагил. В чем суть этого проекта и в чем выражается поддержка властей?
А.К.: Не нужно путать эти вещи – проект строительства кислородно-конвертерного цеха № 2 и проект развития моногорода Нижний Тагил. В проект конвертерного цеха мы не планируем привлекать бюджетные средства. Это инвестиции «Евраза», это как раз та составляющая, которую вносит в развитие Нижнего Тагила наша компания, вкладывая свои средства. Что касается сути проекта строительства ККЦ-2 – это не просто еще один цех. Его нужно еще обеспечить чугуном, а значит, требуется строительство еще одной доменной печи, требуется обеспечение электроэнергией, кислородом, азотом. Поэтому стоимость проекта очень велика, нужно одновременно строить много инвестиционноемких объектов. По предварительным подсчетам, на все потребуется около 1 млрд евро, прогнозная мощность цеха – 2–2,5 млн тонн стали в год. Это будет своего рода замена нашему закрытому в период кризиса мартеновскому цеху. Но все это рабочие цифры, проект еще далек до того, чтобы его можно было выносить для утверждения на совете директоров. Поиском финансирования сейчас занимается управляющая компания и акционеры «Евраза», скорее всего, это будут заемные средства. Мы планируем воспользоваться другими преимуществами, которые дает программа моногородов. Мы будем пользоваться всеми преимуществами особой экономической зоны, которая позволяет сократить таможенные платежи, платежи по налогам и пр. Сейчас, например, вопрос о выделении льготного финансирования обсуждается с ВЭБом и Сбербанком. Что касается сроков, то ориентировочно мы говорим о начале подписания всех документов в следующем году и о начале выхода на строительство. Само строительство ККЦ займет 3–4 года.
BG: А как должны выглядеть дополнительные энергомощности, о необходимости которых вы говорили?
А.К.: У нас сейчас есть своя ТЭЦ, которая вырабатывает только 50% мощностей, необходимых комбинату, остальное – мы закупаем из сетей. Но наша ТЭЦ – ровесница комбината – ей 70 лет. Мы сейчас ведем ее модернизацию, но этого недостаточно. Поэтому мы сейчас прорабатываем проект строительства новой ТЭЦ с применением уже современных технологий – парогазовых турбин с высоким коэффициентом полезного действия. Кроме того, мы ведем активную работу по оптимальному использованию вырабатываемых самим комбинатом ресурсов – тепла, пара и пр. Но строительство ТЭЦ – это очень дорогостоящий проект, который потребует дополнительных инвестиций порядка $300 млн дополнительно к бюджету ККЦ-2.
Беседовал Сергей Антонов
|
