Рынок металлолома должен быть профессиональным и прозрачным, и очищен от криминальных сборщиков лома.
Сегодня сбор и переработка лома черных металлов является одной из самых проблемных отраслей российской промышленности. По количеству правонарушений оборот лома входит в первую десятку криминальных милицейских сводок страны.
Сегодня только от неуплаты НДС страна теряет более 500 миллионов долларов ежегодно. Попытки урегулировать рынок лома черных и цветных металлов государством предпринимались неоднократно. В конце июля текущего года президент наложил вето на очередной проект закона о ломе, назвав его «сырым и несовершенным», и совершенно неожиданно подписал Закон об отмене НДС на лом. Какова структура рынка металлолома в России сегодня? Почему на этом рынке так много криминала и как с ним бороться? На эти и ряд других вопросов отвечает президент промышленной Группы МАИР Виктор Николаевич МАКУШИН.
«Черный нал» — это палки в колеса
Российская газета | Виктор Николаевич, но ведь в подготовке Закона о ломе Группа МАИР принимала активное участие… Хотелось бы услышать ваш комментарий.
Виктор Макушин | В законе имелось несколько положительных моментов, но он мог оказать и отрицательное действие, поскольку был чрезвычайно «взяткоемким». Наше отношение к новому закону было таким: пройдет — будем стараться работать над тем, чтобы соответствующие подзаконные акты принимались корректно. Не пройдет — ну и бог с ним, потому что такой закон легко повернуть во вред рынку металлолома. Когда президент отверг документ, мы это восприняли спокойно.
РГ | А что дальше-то делать с этим законом? Думе — доработать или вообще отказаться от него. Как вы считаете?
Макушин | Пусть депутаты лучше пока сосредоточатся на контроле выполнения уже существующих нормативных актов. Главная беда сегодняшнего рынка металлолома — его высокая криминальность, связанная с «черным налом». Предлагавшийся закон кардинально эту проблему решить не мог. Более важное значение для оздоровления рынка лома имеет поправка к Налоговому кодексу, подписанная президентом, которая отменяет с 2006 года НДС на металлолом. Если налоговая практика будет совпадать с данной поправкой, то это гораздо существеннее и мощнее цивилизует рынок.
РГ | А можно ли вообще искоренить криминогенность рынка вторичных черных металлов?
Макушин | В рамках существующего законодательства — вполне, если не окончательно, то по крайней мере уменьшить в десятки раз. Но сама практика правоприменения, атмосфера в обществе, отношение большинства социальных слоев нашего общества к выполнению и соблюдению законов таковы, что нам до полной победы в лучшем случае еще лет 20 придется ждать.
Основные на сегодня нарушения законов, криминализирующие рынок черного металлолома, таковы: во-первых, не выполняются постановления о лицензировании, применяя которые можно было бы легко сократить число непрозрачных субъектов, использующих криминальные схемы работы. Сейчас подавляющее большинство пунктов приема лома, имеющих лицензии, лицензионным требованиям не соответствуют. Ведь в лицензии четко прописано, что лицензиат должен при работе использовать полный комплект ломоперерабатывающего оборудования, чтобы мог эффективно перерабатывать все виды лома, в том числе наиболее экологически вредные, например, стружку.
Сегодня из более двух тысяч предприятий, имеющих в стране лицензию на сбор и переработку черного лома, по нашим данным, соответствуют требованию наличия используемого оборудования в лучшем случае около 300, то есть не более 15 процентов. А ведь еще присутствует множество фирм, работающих вообще без лицензии.
Во-вторых, на рынке лома используется «черный нал» в расчетах с ломосдатчиком. При этом сотни миллионов НДС растворяются в карманах проходимцев, а не попадают в федеральный бюджет. В-третьих, почти повсеместно зарплата также выдается «вчерную», и, соответственно, налоги не получает местный бюджет.
Причем все эти нарушения лежат на поверхности и хорошо могут быть видны тем, кто хочет увидеть. Например, вычислить фирмы, использующие «черный нал», очень легко, если посмотреть в базе банковских платежей, какой процент оборота уходит на обналичивающие деньги фирмы-однодневки. Или, что, неочевидна криминальность работы фирмы, платящей своему резчику 800 рублей в месяц, хотя на таком же соседнем ломоперерабатывающем предприятии ему платят 8-10 тысяч в месяц? Поэтому местные власти, которые жалуются, что у них в области рынок металлолома криминализован, могли бы при желании и без принятия новых законов быстро пресечь криминальную деятельность на рынке черного лома.
Катализатором рынка станет ВТО
РГ | Меняется не только рынок, но и состав металлофонда. Все, что можно, уже порезали, будет ли резкое падение объемов сбора лома?
Макушин | Металлолома пока хватает с избытком, а что будет дальше — зависит от того, какие фирмы будут действовать на рынке, как он сформируется.
РГ | Каким образом на наш рынок вторичных металлов повлияет вступление России в ВТО?
Макушин | Увеличится количество металлолома. Гораздо больше старых заводов пойдет на порезку, и это произойдет в течение 2-3 лет после вступления в ВТО, которое заставит попросту избавиться от устаревшего оборудования. Нашим металлургам станет в этом плане легче. Я думаю, что иностранные ломоперерабатывающие компании будут более активно, чем сейчас, осваивать наши мегаполисы. Вступление в ВТО также должно положительно повлиять на законодательную базу, регламентирующую деятельность с металлоломом. И иностранные, и отечественные компании будут вынуждены соблюдать более цивилизованные нормы и формы работы.
РГ | Вопрос стоит и об отмене экспортных пошлин. К чему это приведет?
Макушин | Сегодня отмена пошлин рынок уже не изменит. Относительное их влияние
на рентабельность металлургических предприятий резко сократилось. Когда цена на металлолом не превышала 50 долларов, то пошлина в 15 евро, но не менее 15 процентов от стоимости, была действительно серьезным сдерживающим фактором. При цене же 150-200 долларов за тонну лома на внутреннем рынке сдерживающее экспорт влияние пошлины не столь велико.
Однако практика взимания пошлин в процентах от стоимости экспортируемого лома способствует процветанию отнюдь не законопослушных фирм. Большинство участников рынка занижают таможенную стоимость лома, чтобы платить только 15 евро с тонны. А не 15 процентов от стоимости, которая при нынешней цене лома составляет примерно 25 евро с тонны. Мы неоднократно обращались в правительство с предложением зафиксировать пошлину, например, на уровне 18 евро за тонну, но, видимо, около 200 миллионов долларов, ежегодно теряемых на этом бюджетом, мало интересуют правительственных чиновников.
РГ | А как вообще меняется структура рынка лома? Все так же продолжается бурное развитие?
Макушин | Я думаю, рынок уже прошел фазу, в которую вступил в 1999 году, — фазу быстрого увеличения количества участников. Последние полгода мы уже не наблюдаем никакого роста. Рынок сформировался, сейчас проходит описанная в учебниках по экономике фаза отсева мелких участников рынка и укрепление крупных. Уйдут слабые, случайные и неконкурентоспособные. Рынок начнет расти и развиваться за счет повышения профессионализма участников, а не за счет увеличения их числа, как это было в последние годы.
Вообще говоря, именно плохое соблюдение в регионах соответствующих законов и постановлений способствует тому, что в России рынок лома представлен таким огромным количеством участников. Там, где законы соблюдены, рынок значительно крупнее. В Польше 80 процентов контролируется тринадцатью фирмами, в Англии — 60 процентов — вообще одной. Мелкому легче быть криминальным. Поэтому у нас именно мелкие фирмы гораздо чаще и нарушают законы и постановления.
Нужен учет взаимных интересов
РГ | Возможно ли когда-нибудь разрешение конфликта между металлургами и ломопереработчиками?
Макушин | Конфликт такой был, есть и будет всегда, к этому нужно относиться спокойно и цивилизованно, как учили классики марксизма: «противоречие есть источник движения». Необходимо понимать, что полная победа одних над другими ни к чему хорошему не приведет. Полная победа приведет к диктату, а диктат ломопереработчиков так же плох, как и диктат металлургов. Нужен учет взаимных интересов. На основе понимания долгосрочных интересов экономики страны в целом.
Сегодня металлургические олигархи демонстрируют в ломоперерабатывающей подотрасли недостаточную компетентность. По большому счету, металлургам должно быть выгодно создание мощных профессиональных ломоперерабатывающих фирм, которые хорошо знали бы свою сферу, боролись за потребителя и были нацелены на высокое качество продукции.
Пока же, к сожалению, есть только сиюминутный подход. Сегодня нужно получить прибыль, а что завтра — не важно. По-человечески я могу понять металлургических олигархов, которые исходят из того, что нет никакой гарантии, будут ли они владеть этой собственностью через год-два. Но как бизнесмен, работающий на отечественном рынке, и как гражданин России, я возмущаюсь таким подходом. Металлурги свою деятельность стимулируют «черным налом» и способствуют развитию криминального рынка. Ведь не секрет, что возле некоторых меткомбинатов с ведома руководства стоят фирмы-однодневки, которые пропускают через себя металлолом, обкрадывая государство. Поэтому если бы налоговые органы при возмещении или зачете НДС на внутреннем рынке металлолома относились столь же жестко, как при экспорте, то наши комбинаты стали бы принимать лом только у законопослушных структур. Ежегодно около 500 миллионов долларов НДС, возмещаемых металлургам из бюджета при отгрузке металла на экспорт, на самом деле в бюджет не поступают.
РГ | Но ведь сегодня существует ассоциация ломопереработчиков — Координационный совет ломоперерабатывающей промышленности (КСЛП), в шести регионах страны есть свои подобные организации. Есть ли тогда смысл в общероссийском объединении?
Макушин | Дело в том, что базовые ценности, которые исповедуют большие группы участников рынка, — кардинально различны. Ну, представьте, как можно посадить за один стол людей, являющихся крупными и профессиональными, и тех, кто строит свою бизнес-политику по принципу «схватил — беги». Многие даже не хотят работать серьезно и долго, поэтому используют «черный нал», «серые схемы» и прочее. Создание полнокровной ассоциации, которая включала бы в себя большую часть участников рынка, я считаю сегодня невозможным.
МАИР участвует в Координационном совете ломоперерабатывающей промышленности, для вступления в который пришлось сделать отсев. В КСЛП могут войти те фирмы, которые перерабатывают на своих площадках не менее 120 тысяч тонн лома в год. Мы не берем трейдеров. В КСЛП нужны люди, которые заинтересованы в том, чтобы рынок был стабильным сегодня, завтра, через 10 лет. Они на сборе и переработке лома зарабатывают себе на жизнь, поэтому и заинтересованы в устойчивости рынка.
Сегодня практически все крупные ломоперерабатывающие предприятия, за исключением принадлежащих металлургическим заводам, входят в КСЛП. Все участники КСЛП единогласно выступают и выступали за декриминализацию рынка. В Совете кроме маировских предприятий 15-20 крупных и профессиональных компаний. Но смогли бы мы решать эту задачу, если бы в КСЛП входили еще 200-300 мелких полукриминальных структур? Нет. Поэтому я считаю, что политика, которую мы выбрали, правильная.
Идем на Запад. И на Восток идем
РГ | Промышленная группа МАИР — единственная крупная российская ломоперерабатывающая компания, которая пошла на Запад и осваивает Восточную Европу, СНГ, Украину. Чем отличается работа на европейских рынках? Как вы ощущаете себя, работая в других странах?
Макушин | На Украине ситуация во многом хуже российской. Там выше криминальность рынка. Законодательная база и уровень понимания бюрократами, металлургами и самими ломопереработчиками задач рынка металлолома и того, каким он должен быть в будущем, не лучше, чем в России. Зато нет проблемы с языком и менталитетом работников, поэтому мы давно и успешно там работаем, 6 из 24 областных черметов — наши.
В Болгарии — пока небольшой форпост, мы там сделали одну базу, т.е. только начинаем. В Болгарии рынок более просто устроен, чем в России или на Украине, но его нельзя назвать цивилизованным. Коррупция в стране велика, но из-за отсутствия НДС при закупке лома возможность криминальных действий снижена. По менталитету болгарский рынок похож на российский и украинский.
Польский рынок наиболее цивилизован, характеризуется в десятки раз меньшей коррупцией, чем у нас. Наши работники там больше озабочены тем, как снижать себестоимость и затраты и повышать эффективность, а не тем, как бороться с нечестной конкуренцией и отбиваться от чиновников.
РГ | Ваше движение на Запад связано именно с желанием нормально работать?
Макушин | Да. Если вы имеете не 3-4 площадки, а около 300 только в собственности, то понимаете, насколько наличие на рынке криминальных схем мешает нам реализовывать свой потенциал. Приходится непроизводительно тратить много денег, времени и сил.
РГ | А вы не считаете себя ломоперерабатывающим олигархом?
Макушин | Нет, не считаю, потому что я свои активы зарабатывал и зарабатываю умом и упорным трудом, а не созданием различного рода коррупционных схем. Я работаю, а не ворую. Поэтому я не олигарх.