В настоящее время существуют определенные вопросы в определении понятия отходы производства и потребления в разрезе его соотношения с иными правовыми категориями, в частности с вещами, имуществом, ломом металлов, бывшей в употреблении продукции. В статье делается точка зрения по указанным вопросам.

 

Легальное определение отходов      

Юриспруденция понятий – визитная карточка российской правовой действительности. Правоприменители привыкли видеть в праве ответы на все интересующие их вопросы. Так, право становится некоей энциклопедией, где заинтересованные субъекты находят или пытаются найти для себя ответы.

Право должно содержать правило или правила обязательного поведения. В этом смысле то или иное определение не вводится в позитивное право только для удовлетворения праздного любопытства окружающих. Ни одно установление права априори не считается случайным и связано с определением круга обязанных субъектов, связанных с введенным правилом. В этом контексте любое легальное определение должно рассматриваться в разрезе присущих ему регулятивных функций – установления прав и обязанностей.

Тенденция включения в нормативные акты тех или иных понятий связана с усложнением жизни людей. Суд, решая те или иные дела, вынужден сталкиваться практически со всеми сферами жизни человека и различными областями знаний. Поскольку познания конкретного судьи ограничены, то у него должны быть четкие ориентиры, опираясь на которые он мог бы решать различные казусы. Такими ориентирами, конечно же наряду с собственными представлениями судьи, экспертными мнениями является закон.

В отсутствие в законодательстве понятий, стороны спора всегда несли бы риск субъективного толкования определенных отношений судьей, что в каждом случае давало бы различные решения с одним и тем же по существу составом. Именно принцип правовой определенности обуславливает появление практически в каждом законе раздела с понятиями. На сколько точно и корректно отражают понятия существо описываемых явлений на столько же качественней становится применение связанных с ним норм.

В постановлении Конституционного Суда РФ от 25 апреля 1995 г № 3-П отмечено, что «общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом, поскольку такое равенство может быть обеспечено только при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями». Также Конституционный Суд России отмечал, что: «из конституционных принципов равенства и справедливости вытекает требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее единообразное применение, не исключает неограниченное усмотрение в правоприменительной практике и, следовательно, неизбежно ведет к произволу» (Постановление Конституционного Суда РФ от 15 июля 1999 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР «О Государственной налоговой службе РСФСР» и Законов Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» и «О федеральных органах налоговой полиции»). «Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями» (Постановление Конституционного Суда РФ от 13 декабря 2001 г. № 16-П «По делу о проверке конституционности части второй статьи 16 Закона города Москвы «Об основах платного землепользования в городе Москве в связи с жалобой гражданки Т.В. Близинской», Постановление Конституционного Суда РФ от 26 ноября 2012 г. № 28-П «По делу о проверке конституционности положений части 1 статьи 16.2 и части 2 статьи 27.11 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью «Авеста»).

В этом смысле любое понятие российского законодательства может быть подвергнуто проверке на предмет соответствия такому конституционному принципу, как правовая определенность.

С учетом изложенного, данные в статье 1 Федерального закона «Об отходах производства и потребления» (Закон № 89) определения, имеют императивную, предписывающую природу и влекут определенные последствия для лица, которое обладает вещами (веществами или предметами), составляющими отходы производства и потребления. Одновременно включенные в Закон № 89 понятия должны обладать признаком правовой определенности.

Вместе с тем, любое понятие включается в закон, а затем истолковывается в соответствии с определенными правилами.

С обывательской или даже интуитивной точек зрения, все знают, что такое отходы. Семантически, отход — это то, что отошло, ушло. В бытовом понимании – то, что ушло из употребления, то есть утратило свои потребительские свойства и приобрело иные, вредные характеристики. Последнее свойство предопределяет необходимость удаления из сферы жизнедеятельности лица соответствующего блага материального мира.

Согласно статье 1 Закона № 89 отходы производства и потребления (далее — отходы) — вещества или предметы, которые образованы в процессе производства, выполнения работ, оказания услуг или в процессе потребления, которые удаляются, предназначены для удаления или подлежат удалению в соответствии с этим Федеральным законом. Аналогичные нормы мы находим в Базельской конвенции о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и удалением (Россия ратифицировала Конвенцию Федеральным законом № 49-ФЗ от 25 ноября 1994 г.).

Из указанного понятия следует три важных квалифицирующих отходы признака. Во-первых, это вещи (родовые — вещества и видовые — предметы). Во-вторых, эти вещи являются продуктом антропогенной деятельности (тут мы сразу подчеркнем, что такой признак отходов как «бывшие в употреблении», «не используемые» являются случайными и не вносят решающего значения для правовой квалификации вещей в виде отходов). В этом смысле метеорит, упавшее дерево не будет отходом, а вот скошенная трава в зависимости от условий, о которых мы будем говорить ниже, может стать отходами. В-третьих, отходы предназначены или подлежат удалению специальными способами.

Теперь проанализируем указанные квалифицирующие признаки отходов по порядку.

Итак, как было отмечено, отходы – это вещи. В правой действительности объекты материального мира предстают в виде объектов прав — вещей. В частности, таковые перечислены в статье 128 ГК РФ. Вещества или предметы в виде объектов прав составляют две группы вещей, как объектов права: вещи, определяемые родовыми признаками (res genus, вещи родовые) и индивидуально определенные вещи (res species, видовые вещи)[1]. Например, зерно, цемент, вода, это вещи родовые, а телевизор и транспортное средство это вещи видовые, или индивидуально определенные.

Уже тут мы можем столкнуться с трудностью понимания, что относить к отходам. В частности, из определения мы пониманием, что отход – это вещь в виде вещества или предмета. Но так ли это?

В частности, Закон № 89 не указывает на тот фактор, что есть отход в виде предмета, а говорит об отходах и предметах. Тем самым, есть все основания сомневаться, что индивидуально определенная вещь может быть отходом, поскольку законодательство соотносит понятие «отходы» с «предметами» и реализовано это во множественном числе.

Выявленное соотношение позволяет двояко трактовать процитированные нормы Закона № 89. Так, есть прием толкования, исходя из которого широкое понимание всегда включает и узкое, то есть большее всегда подразумевает и меньшее. Такое толкование, в частности, может быть дано нормам статьи 219 ГК РФ, согласно которым право собственности на здания, сооружения и другое вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации. Проецируя это на нашу проблему, мы можем решить, что раз Закон № 89 говорит об отходах, то данный термин уже включает отход в единственном числе. Действительно, почему я не могу рассматривать в виде отхода отдельную пластиковую или стеклянную бутылку?

Другой прием, больше известный юридическому миру как телеологическая редукция, говорит о необходимости ограничительного толкования заданной Законом № 89 терминологии. В этом смысле положения Закона № 89 предстают в совершенно ином виде, имеющим далеко идущие последствия. Если исходить из буквального понимания, то мы можем во всех случаях говорить об отходах только во множественном числе, следовательно, это вещи всегда родовые. Таким образом, в понятие отходов не может попасть отдельный предмет в виде индивидуально определенной вещи. Он либо должен быть охарактеризован как вещество, поскольку, например, пластиковая бутылка содержит пластик и прочие вредные вещества, либо это должно быть обезличивание собранных индивидуальных вещей. В последнем случае очевидно, что указанные характеристики вещи могут приобрести при их накоплении и обезличивании.

Вторым квалифицирующим признаком отходов, на который мы обратили внимание, является их антропогенная природа. То есть указанные вещества и предметы не просто находятся в природе, а так или иначе были связаны с деятельностью человека. В частности, в последнем случае Закон № 89 указывает на результат потребления.

Чтобы правильно понять данную конкретику нам надо обратиться к иной классификации вещей в качестве потребляемых и непотребляемых, а также квалификацию на производство.

Классическому праву не была известна концепция отхода, но любая классификация в праве частном была связана с регулированием возникновения, изменения и прекращения прав. Потребляемые вещи, те, которые уничтожаются в результате их использования (например, булка хлеба, вода и пр.). Непотребляемые вещи предполагают их неоднократное использование.

В этом смысле права на потребляемые вещи прекращаются с момента их потребления (консумации). В этом смысле уголь как вещь гибнет, и появляется новая в виде шлака.

Вместе с тем, так как все изменчиво, то и непотребляемые вещи когда-то также выходят из строя, приходят в негодность и даже исчезают, например, при пожаре. Одновременно я могу их спрятать в земле, что технически аналогично захоронению. В свою очередь, данный факт не служит их трансформации в вещи потребляемые и также в отходы. Ведь основная функция деления вещей на потребляемые и не потребляемые это определить моменты прекращения прав.

То же относится и к переработке, как способе возникновения права, в результате которого обрабатывается исходный материал и получается новая вещь (статья 220 ГК РФ).

Подчеркнем, что указанное деление вещей введено исключительно для целей приобретения, изменения и прекращения прав на них. Никому в Древнем Риме не приходило на ум, что свинцовый водопровод или медная посуда, которые объективно или субъективно (в последнем случае, утратили моральный облик) могут быть источником повышенной опасности для окружающих.

Изначально, в условиях дефицита ресурсов, когда любой по факту отход мог быть использован другими для своих целей и безболезненно поглощаться природой, право выработало механизмы обращения брошенных вещей в собственность лиц, которые могли найти им предназначение. Так появились правила обращения вещей в свою собственность в силу приобретательной давности, завладение бесхозяйными вещами, различные способы спецификации (переработки).

Негативные последствия от оставленных и брошенных вещей были отмечены обществом позже. С ростом населения, интенсификации хозяйственной жизни, кризисами перепроизводства и стимулов к неограниченному потреблению, проблема ненужных в том числе морально устаревших, использованных и отработавших срок своей службы вещей стала представлять серьёзную проблему и не только в масштабах взаимоотношений между соседями.

Решая эту проблему на законодательном уровне, было определено, что указанные материальные блага попадают и должны попадать в ранг отходов.

В этом смысле, конечно, указание в Законе № 89 на результат потребления и производства должно нести больше техническую функцию для понимания природы отходов, в связи с чем оно не должно как–то влиять на заданную еще с Древнего Рима классификацию в части прекращения прав на вещи. Последняя классификация должна существовать совершенно автономно и определять момент прекращения прав на вещи, а не определять их в виде отходов.

С учетом того, что Закон № 89 выделяет потребление в виде технического элемента для понимания отхода, то тогда справедлив следующий вопрос. Опять же, даже вдыхаемый и выдыхаемый воздух содержит в результате его потребления человеком СО2, с переизбытком которого борются на межгосударственном уровне как с отходом? Однако даже это не делает такой воздух отходом, потому, как требуется третий квалифицирующий признак, а именно то, что эти вещества и предметы удаляются, предназначены для удаления или подлежат удалению и это происходит не просто, так как и указанный воздух удаляется из тела при выдохе, а в порядке, определенном законом.

Из последнего введенного Законом признака мы выявляем последний конституирующий отходы признак – это регламентация процедуры его удаления позитивным правом. Тем самым, предмет или вещество могут считаться отходом, если они удалены в соответствии с регламентом (в широком понимании — по   определенной процедуре).

Вместе с тем последующий квалифицирующий признак является наиболее сложным в понимании.

Начнем с простых вещей. Любой процесс или процедура предназначены для участия в них определенных субъектов. Соответственно действия этих субъектов подчиняется определенному порядку. Круг полномочий субъектов в рамках процедуры определен через их статус. Например, в уголовном процессе у каждого субъекта свой статус, в частности, это касается прокурора, суда, обвиняемого, адвоката. Им принадлежат определенные права и обязанности, определяющие действия в рамках процесса.

Что-то подобное мы находим в сфере обращения с отходами. Тут тоже есть уполномоченные субъекты (компании, обладающие соответствующей лицензией) и все остальные лица, у которых отходы должны, исходя из определения Закона № 89, появляться.

Но что означает это самое появление?

Итак, квалифицирующим отход признаком выступает не случайный фактор, что предмет или вещество было в употреблении, морально устарело, отжило свой век, пришло в негодность, или даже то, что я его где–то спрятал или закопал, а то, что предмет, то есть отход – удаляется, предназначен и подлежит удалению.

То есть включается объективный критерий, который на основании существующей во вне сферы конкретного индивида информации, составляющей ее психологические особенности, позволяет нам с определенной степенью достоверности определить, что вещь стала отходами. В частности, при субъективном критерии мы бы как раз и решали, есть ли наличие таких факторов по отношению к вещи, как-то является предмет бывшим в употреблении, морально устаревшим, отжившим свой век, пришел ли предмет в негодность, то есть решали бы субъективное наше отношение к вещи.

Однако в логике Закона № 89-ФЗ использован совершенно другой подход. Надо вспомнить, о чем мы говорили выше. Отходы не могут быть индивидуально определенной вещью. Именно на указанную особенность нам следует обратить внимание, чтобы понять, что же такое собственно отходы.

Из легального определения отходов следует, что отход не перестает быть предметом или веществом, а, следовательно, вещью. Источником отходов являются те же вещи в исходном виде – предметы или вещества.

Это указывают на важность технологии образования отходов. Так, я несу свой неработающий телевизор в сарай. Это еще не отход. Однако, если я передаю его лицу, имеющему лицензию на утилизацию отходов, то сам телевизор еще не отход на момент передачи, так как он передается мной как индивидуально определенная вещь, но он становиться таковым, как только присоединяется к отходам, на обращение с которыми выдана соответствующая лицензия.

Сам акт приемки телевизора утилизатором является моментом, когда индивидуально определенная вещь в виде телевизора стала родовой вещью, превратившись в отходы.

Именно из данного юридического факта исходит Закон № 89. Подобно Закону № 89 Базельская конвенции о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и удалением, ставящая акцент именно на том, что предмет или вещество должны быть удалены способом, указанным в этой Конвенции.

Конвенция выделяет при этом, на ряду с прочими способами, захоронение отходов в земле, помещение в место хранения, которое предшествует захоронению отходов. Это объясняет возможность накопления отходов у самого исходного правообладателя этих предметов. Например, медицинские отходы накапливаются в медицинских учреждениях в специальных местах, а только потом передаются утилизатору. Кроме того, Конвенция, как и сам Закон № 89 (утилизация), предусматривает и вторичное использование узлов и деталей, а равно самого предмета, получившего дополнительный признак отхода.

Объективно это означает, что только после помещения вещи в такое место хранения, например, на пункт или место временного сбора отходов, где эта вещь обезличивается, мы можем с уверенностью говорить, что такая вещь стала отходами, то есть модифицировалась в составе родовой вещи – отходов.

Из этого делаем вывод, что только действия, направленные на соединение вещи (предмета или вещества) с такими вещами как отходы может являться отправным моментом для применения в дальнейшем к этим вещам регулирования, предложенного Законом № 89. Одновременно это подразумевается тем, что вещь помещена в место, предназначенное для обращения с отходами (статьи 11 и 12 Закона № 89).

Это похоже на то, как отдельный кирпич или бревно или гвоздь становятся частью дома или совокупностью стройматериалов. В результате бревно или гвоздь исчезают как индивидуально–определенные вещи, а становятся частями единой общности. Используя указанную аналогию, конкретный предмет или вещество поступают и обезличиваются в отходах в виде res genus, которые презюмируется, что находятся в местах, предназначенных для обращения с отходами. В таком случае не трудно проследить и способ перехода прав на такие вещи, соединенные и обезличенные с отходами. Так право на конкретную вещь прекращается с момента присоединения их к массе отходов. Вот почему мы не можем истребовать уже переданную или соединенную с отходами вещь путем виндикации, но можем лишь потребовать возмещения убытков, связанных с удалением нашей вещи из сферы нашего контроля (статья 15 ГК РФ).

В соответствии со статьей 236 ГК РФ гражданин или юридическое лицо может отказаться от права собственности на принадлежащее ему имущество, объявив об этом либо совершив другие действия, определенно свидетельствующие о его устранении от владения, пользования и распоряжения имуществом без намерения сохранить какие-либо права на это имущество.

Отказ от права собственности не влечет прекращения прав и обязанностей собственника в отношении соответствующего имущества до приобретения права собственности на него другим лицом.

Другая статья 226 ГК РФ гласит, что движимые вещи, брошенные собственником или иным образом оставленные им с целью отказа от права собственности на них (брошенные вещи), могут быть обращены другими лицами в свою собственность в порядке, предусмотренном пунктом 2 этой статьи.

Лицо, в собственности, владении или пользовании которого находится земельный участок, водный объект или иной объект, где находится брошенная вещь, стоимость которой явно ниже суммы, соответствующей пятикратному минимальному размеру оплаты труда, либо брошенные лом металлов, бракованная продукция, топляк от сплава, отвалы и сливы, образуемые при добыче полезных ископаемых, отходы производства и другие отходы, имеет право обратить эти вещи в свою собственность, приступив к их использованию или совершив иные действия, свидетельствующие об обращении вещи в собственность.

Таким образом, с одновременным образованием отходов, мы получаем нового правообладателя отходов в лице оператора. Если соответственно место для захоронения отходов находится у изначального правообладателя вещи, то обезличивание вещей в массе накопленных отходов, не влечет прекращения его права собственности на соответствующее имущество. Однако остается открытым вопрос останется ли вещь индивидуально-определенной или же станет родовой. В таком случае нельзя исключить появления пограничных случаев, правовая квалификация будет зависеть от условий и ситуации. В свою очередь, переход прав на такие отходы, хранящиеся у изначального собственника, будет реализован только при передаче их утилизатору или оператору по обращению с отходами (статья 224 ГК РФ). До момента передачи, собственник отходов будет нести бремя их содержания на основании статьей 236, 218 ГК РФ, а также принимать конкретные меры, оговоренные статьей 14 Закона № 89.

Указанное утверждение базируется и подкрепляется системным применением к соответствующим отношениям статьи 4 Закона № 89-ФЗ, в соответствии с которым, право собственности на отходы определяется в соответствии с ГК РФ.

Тут тоже надо понимать, что статья 4 Закона № 89, говоря о праве собственности, указывает именно на отходы, что также исключает возникновение права собственности на отход, как на индивидуально определенную вещь. То есть все индивидуально определенные вещи, чтобы стать отходом должны обезличиться в массе отходов, как в вещи родовой, изменив ее характеристики, в частности, вес, меру и состав.

 

Может ли отходами стать недвижимая вещь?

Если мы говорили о том, что индивидуально определенная вещь не может стать отходом, то нельзя не коснуться еще одной классификации, это деление вещей на движимые и недвижимые. Недвижимое имущество может представлять собой только индивидуально определенные вещи. В этом контексте недвижимость никогда не может рассматриваться в виде отходов, как вещи родовой.

В классическом понимании недвижимостью является только земельный участок. В этом смысле, он в силу естественных причин никогда не сможет стать отходами. Однако так или иначе, трансформация иной недвижимости в отходы происходит и подчиняется определенным правилам.

Начнем с того, что к недвижимости по странной логике относятся морские и речные суда (видимо, что обусловлено необходимостью их регистрации в судовых реестрах), воздушные суда. Данные недвижимые вещи получают статус отходов также, как и обычные транспортные средства, в частности, автотранспорт, для которого введен специальный утилизационный сбор (статья 21.4. Закона № 89).

Понятно, что указанные транспортные средства становятся отходом также с момента их обезличивания в общей массе отходов с момента передачи их утилизатору или соответствующему оператору. Одновременно снятые узлы и детали могут использоваться во вторичном обороте, что объясняется возможностью трансформации родовой вещи в другие родовые вещи или индивидуально определенные. Такое вполне допустимо в рамках обычного оборота и с учетом статьи 4 Закона № 89 применимо к отходам. В частности, ситуация такая же, примерно, как в случае с такой вещью, как вода. Так, вода из месторождения или родника разливается по бутылкам, а конкретная бутылкам приобретается покупателем.

В этом смысле мы можем предложить следующую цепочку обращения вещей через отходы, когда транспортное средство передается утилизатору и становится отходами, далее соответствующие отходы утилизируются (статья 1) и из них выделяют индивидуально определенные вещи (узлы, детали) или вещества (пластик), которые возвращаются во вторичный оборот в виде новых вещей. Это может реализовываться также в рамках переработки (спецификации) отходов и создания из них новых вещей (пункт 1 статьи 218, статья 220 ГК РФ).

С такими недвижимыми вещами, как здания, сооружения и объекты незавершенного строительства сложнее. Дело в том, что в соответствии с пунктом 1 статьи 131 ГК РФ право собственности и другие вещные права на недвижимые вещи, ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение подлежат государственной регистрации в едином государственном реестре органами, осуществляющими государственную регистрацию прав на недвижимость и сделок с ней. Регистрации подлежат: право собственности, право хозяйственного ведения, право оперативного управления, право пожизненного наследуемого владения, право постоянного пользования, ипотека, сервитуты, а также иные права в случаях, предусмотренных ГК РФ и иными законами.

В соответствии со статьей 219 ГК РФ право собственности на здания, сооружения и другое вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации. Одновременно с регистрацией таких вещей производится их кадастровый учет в соответствии с Федеральным законом от 13 июля 2015 г. № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости» (далее — Закон о регистрации недвижимости). Согласно части 7 статьи 1 Закона о регистрации недвижимости государственный кадастровый учет недвижимого имущества — внесение в Единый государственный реестр недвижимости (ЕГРН) сведений о земельных участках, зданиях, сооружениях, помещениях, машино-местах, об объектах незавершенного строительства, о единых недвижимых комплексах, а в случаях, установленных федеральным законом, и об иных объектах, которые прочно связаны с землей, то есть перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно (далее также — объекты недвижимости), которые подтверждают существование такого объекта недвижимости с характеристиками, позволяющими определить его в качестве индивидуально-определенной вещи, или подтверждают прекращение его существования, а также иных предусмотренных этим Законом сведений об объектах недвижимости.

На практике указанные объекты недвижимости могут создаваться из различных материалов, часто используются металлические конструкции (линии электропередачи, железные дороги, трубопроводы и пр.), а сами объекты могут относиться к повышенному классу опасности (статья 48.1. Градостроительного кодекса РФ, статья 2 Федерального закона от 21.07.1997 № 116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов»).

Как было отмечено, само по себе отнесение вещей к непотребляемым, куда можно отнести всю недвижимость, не означает, что они будут существовать вечно. Приходя в негодность, здания сносятся (например, проект реновации в Москве), переустраиваются вышедшие из строя части линий электропередачи, заменяется железнодорожное полотно. Масштабные работы проводятся при реконструкции, капитальном ремонте и сносе объектов капитального строительства (пункты 14-14.4. статьи 1 ГрК РФ), в результате которых высвобождаются отходы.

Как классифицировать данные явления с точки зрения права?

Начнем с тотальной ликвидации недвижимости. Следуя логике закона, сама ликвидация объекта капитального строительства путем его разрушения (за исключением разрушения вследствие природных явлений либо противоправных действий третьих лиц), разборки и (или) демонтажа объекта капитального строительства, в том числе его частей еще не означает его прекращения существования в виде недвижимой вещи. В частности, требуется вынос соответствующих сведений о недвижимости о правах на нее из ЕГРН. Только с этого момента можно говорить о прекращении недвижимости.

Но можем ли приурочить факт выноса из ЕГРН сведений о недвижимости к факту образования отходов? Действительно, если собственник, разбирая свое сооружение на части, решит через год вынести сведения из ЕГРН (а пункт 4 статьи 8.1. ГК РФ вводит именно заявительный порядок для таких случаев), то только с этого момента недвижимость и прекратится, как правовой режим имущества.

Для фиксации факта прекращения недвижимости, специальное лицо кадастровый инженер составляет акт обследования (статья 23 Закона о регистрации недвижимости). Тем самым, на момент его составления, недвижимое имущество уже должно быть демонтировано, а это также отодвигает срок соответствующей фиксации.

В соответствии с частью 7 Закона о регистрации недвижимости при снятии с государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прекращения прав на здание, сооружение в связи с прекращением их существования одновременно осуществляются снятие с государственного кадастрового учета и государственная регистрация прекращения прав на все помещения и машино-места в таких здании, сооружении. Снятие с государственного кадастрового учета объекта незавершенного строительства в связи с прекращением его существования осуществляется одновременно с государственной регистрацией прекращения прав на него.

Сроки регистрации и кадастрового учета определены статьей 16 Закона о регистрации недвижимости и исчисляются они с момента подачи указанного выше заявления изначального собственника.

Тем самым, фактический состав всегда будет диссонировать с юридическим. Тем самым, мы сможем наблюдать что-то вроде «задвоения» имущественной массы, когда недвижимость, которая еще описана в ЕГРН (недвижимость только по документам) будет существовать с имущественной массой в виде отходов. По существу, и имущественная масса собственника в таком случае будет задваиваться. У собственника будет возможность обладать недвижимостью (хотя и в виде документов) и строительными отходами, которые легко переводятся в иное имущество, например, строительный щебень, бывшие в использовании узлы и детали, части металлоконструкций.

Что-то подобное происходит и при капитальном ремонте и реконструкции. Там тоже мы наблюдаем высвобождение материальных благ, но становятся они отходом, так же только после передачи оператору или утилизатору. До этого момента их учет и оборот полностью зависит от пожелания и намерений правообладателя.

Но так ли это опасно, как кажется? И есть ли в таком случае вообще проблема? Какая собственно разница, как собственник использует материалы, которые он получил после ремонта, реконструкции и сноса объекта капитального строения?

 

Правовые последствия отнесения предметов и веществ к отходам

Признание за вещью режима отходов означает перевод всех прав и обязанностей по отношению к ней в специальное правовое русло, диктуемое специальным законодательством. В этом смысле, все последующие действия с обращением такой вещи осуществляется в рамках особенностей, диктуемых законодательством об отходах (lex specialis derogate generalis). Указанное законодательство является тем ограничителем, который определяет дальнейший объем правомочий лица на принадлежащую ему вещь в виде отходов.

Согласно пункту 2 статьи 1 ГК РФ граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. Гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Если мы берем Базельскую конвенцию о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и удалением, то в преамбуле перечислены причины ее принятия, в том числе находим следующие слова:

«учитывая риск нанесения ущерба здоровью человека и окружающей среде опасными и другими отходами и их трансграничной перевозкой,

сознавая растущую угрозу здоровью человека и окружающей среде в результате роста производства и трансграничной перевозки опасных и других отходов и их сложного характера,

сознавая также, что наиболее эффективным способом защиты здоровья человека и окружающей среды от угрозы, создаваемой такими отходами, является сокращение до минимума их производства с точки зрения количества и/или их опасного потенциала,

будучи убеждены, что государства должны принимать необходимые меры для обеспечения того, чтобы использование опасных и других отходов, включая их трансграничную перевозку и удаление, было совместимо с охраной здоровья человека и окружающей среды, независимо от места их удаления» и т.д. и т.п.

Этого, как мы видим, более чем достаточно, чтобы ввести особые правила осуществления прав и оборота отходов. Регулирование обращения отходов связано с защитой здоровья нации, окружающей природной среды, что относится к неотчуждаемым ценностям человека и гражданина согласно Конституции РФ (статьи 41 и 42).

Закон № 89 вводит повышенные требования к порядку

 

Отходы и лом металлов. 

Ранее упоминалось, что в результате демонтажа того или иного имущества могут появляться отходы особого рода (sui generis). Этот факт был осознан законодателем в конце 2000 года, когда в Закон № 89 была введена статья 13.1. «Требования к обращению с ломом и отходами цветных и (или) черных металлов».

В данном случае, указанный выше законодательный и правоприменительный прием lex specialis derogate generalis был применен внутри самого Закона № 89.

Вместе с тем, указанные нормы достаточно неорганично вошли в систему действовавшего Закона № 89, что ставит перед правоприменителем определенные вопросы.

Так, помимо собственно статьи 13.1. понятийный аппарат Закона № 89-ФЗ был также снабжен нормой, в соответствии с которой лом и отходы цветных и (или) черных металлов определялся как пришедшие в негодность или утратившие свои потребительские свойства изделия из цветных и (или) черных металлов и их сплавов, отходы, образовавшиеся в процессе производства изделий из цветных и (или) черных металлов и их сплавов, а также неисправимый брак, возникший в процессе производства указанных изделий.

Введение понятийного аппарата, диссонировавшего с иными определениями, в частности, с базовым понятием отходы производства и потребления привели к неоднозначному пониманию и трактовке Закона № 89 в части определения ключевого момента предметной области.

Из семантического определения лома можно понять, что один предмет стал сломанным. Традиционно ломом называются пришедшие в негодность изделия из металла. Это ни у кого вопросов никогда не вызывало.

Закон № 89 не может касаться отношений, выходящих за его предмет. Тем самым, мы понимаем, что лом, получая регулирование в Законе № 89, должен быть разновидностью отходов производства и потребления, так как только таким отношениям уделяет внимание Закон № 89 (см. преамбулу). Тем самым, никакого отдельного понятия отходы и лом металлов не должно было бы содержаться в Законе кроме, как разновидности понятия отходы производства и потребления.

Правило «Бритвы Оккама» гласит, что не следует плодить новые сущности без веской на то причины. Пользуясь приемом юридической экономии анализируемое понятие могло быть сформулировано следующим образом «лом это металлические отходы». Поскольку понятие отходов уже существовало в Законе № 89, только такое определение в увязке с базовым определением проливало бы свет на существо определяемого явления. Из этого также следует, что выделение такой категории как «отходы» металлов наряду с ломом металлов в Законе № 89 излишне, так как лом уже подразумевает отход. То есть лом в таком случае должен быть частным случаем отходов.

Проводя грамматическое толкование, нам будет необходимо установить взаимосвязи между словами «лом и отходы черных и (или) цветных металлов». Соединительный союз «и», на фоне дальнейшего использования разделительного союза «или» между черными и цветными металлами, указывает, что лом и отходы рассматриваются законодателем в семантическом единстве. То есть, говоря о ломе, мы говорим об отходе, и наоборот. То есть не может быть отдельной категории лома и отходов металла, с разным содержанием.

Другой подход к толкованию указанных норм находится в плоскости исторического анализа. В данном случае должно бы было применяться правило «lex posterior derogate prior», то есть новый закон отменяет действие старого. Однако, тогда остается не ясным, что же все таки из себя представляет лом металлов в части предлагаемого регулирования, ведь, несмотря, на введение этой категории оно должно рассматриваться в изначально предложенного Законом 89 предмета регулирования.

Применяя то же системное толкование, мы находим, что только рассмотрение лома металлов, как частного случая отходов, должно быт единственно правильным, чтобы избежать противоречий.

Логическое объяснение указанного утверждения покоится на том факте, что если мы признаем, что лом и отходы металлов различные, независимые понятия, то понятие «отход металлов» внутренне бы переключало бы нас к другому общему понятию отходов. Но тогда, что же тогда было ломом металлов в рамках регулирования Закона № 89? Одновременно вставал бы вопрос, зачем проставлять акцент на отходах металлов, вводя дополнительное понятие на ряду с общим понятием.

Такие противоречия объяснить невозможно, как только неудачностью введенных в 2000-ом году формулировок.

Необходимо обратить внимание, что понятие лом и отходы металлов содержит способы образования лома металлов.

Так можно выделить из определения можно выделить

а) лом, образованный из сломанных металлических изделий и конструкций;

б) лом, собственно, как отход производства (так называемый амортизационный лом, получаемый в виде отхода при создании металлических изделий);

в) брак, металлические изделия.

Таким образом, мы можем усмотреть, что противоречия заложены не только на уровне субъекта, как логической категории, но и предиката (лит. «б»). В частности, мы можем соотнести понятие отходы в субъекте с упоминанием отходы в предикате. Все, что выходит за эти рамки признать ломом металлов. Вместе с тем, становится не ясным, как тогда объяснить соединительный союз «и»?

Отмеченная двусмысленность приводит к тому, что можно усматривать отличие в понимании отхода и лома металлов, что часто и происходит. То есть в смысловом плане получают искаженную смыслу регулирования сущность «отходы или лом», хотя по существу, лом металлов, должен быть частным случаем отходов производства или потребления.

Если мы проводим анализ понятий отход производства и потребления и лом и отходы цветных и (или) черных металлов, то увидим их смысловое тождество. Однако если первое понятие отхода ставит ударение на объективные критерии, то лом металлов характеризуется через субъективный признак. Однако и в том и ином случае мы понимаем, что отходы и лом не годятся для использования по назначению и подлежат удалению (в случае с ломом металлов это прямо не предписано, но подразумевается). В этом контексте выделять все указанные способы образования лома не нужно, так как в этом нет никакого смысла. Любое металлическое изделие, если оно подлежит удалению, будет отходом, а, следовательно, тут включается специальное регулирование.

На отмеченной ошибке выстраивается и целая система подзаконных актов, смежного законодательства, правоприменения, когда мы видим необходимость получения лицензий на обращение с ломом металлов и отдельно на обращение с отходами (пункты 30 и 34 части 1 статьи 12 Федерального закона от 04 мая 2011 г. № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности»). На этом фоне вводится особое регулирование для выделения аммортизационного лома, для реализации которого исходным правообладателем лицензия не требуется (пункт 1 Положения о лицензировании деятельности по заготовке, хранению, переработке и реализации лома черных металлов, цветных металлов, утвержденного постановлением Правительством РФ от 12 декабря 2012 г. № 1287) и пр.

Если бы мы рассматривали лом металлов в качестве отхода, для его образования и языком закона «удаления» лицензия не требовалась бы и так. В противном случае нам пришлось бы пролицензировать каждого жителя земли.

Как мы отмечали, во главу угла, лежащего в основу определения лома металлов, положен субъективный критерий «пришедшие в негодность или утратившие свои потребительские свойства изделия из металла». Он требует оценки. А так как это всегда специальные познания, то соответственно только эксперт может дать приблизительный ориентир, стала ли вещь, созданная или содержащая металл, ломом.

В этом смысле, возвращаясь к раннее озвученному нами с самого начала тезису о необходимости соблюдения правовой определенности, соответствующее определение не выдерживает этого теста. Нет того интеллектуального и (или) уполномоченного законом центра, который с достоверностью ответит на вопрос, что считать пришедшими в негодность или утратившими свои потребительские свойства изделиями из цветных и (или) черных металлов и их сплавов, отходами, образовавшимися в процессе производства изделий из цветных и (или) черных металлов и их сплавов, а также неисправимым браком. Тут даже экспертиза не всегда может помочь. А, в итоге, с учетом того, что только суд является единственным правопримениелем, только он и ответит, была ли гора металла ломом или же это изделия из него. Что касается неисправимого брака, то тут тоже вопрос, неисправимого среднестатистическим слесарем или инженером высокого класса.

С учетом изложенного, целесообразно провести проверку конституционности положений статей 1 и стати 13.1. Закона № 89 на соответствие отмеченным Конституционным Судом РФ признакам.

Указанная двойственность в понимании того, что же такое лом и отходы металла, не позволяет провести четкое разделение, какое изделие из металла пришло в негодность и может рассматриваться в качестве лома. Этим пользуются недобросовестные участники хозяйственной деятельности, усугубляя и без того не ясные формулировки Закона № 89, вводя пограничную квалификацию «бывшие в употреблении» изделия. Получается, что по факту, «без пяти минут» продается лом металла, так как указанные вещи не имеют потребительских свойств, однако это еще и не лом, так как никто однозначно не может сказать, отсутствуют ли у вещи (изделия) такие свойства. В эту лазейку пролазят всякого рода оптимизаторы налогообложения.

Одновременно и лом, не смотря на свое прямое расхождение в этой части с Законом № 89, не является отходом, поскольку отходы металла, это, не смотря на тавтологию только отходы металла, а лом — это лом металла. И те, и другие это, как принято считать вещи в себе (то есть самостоятельные сущности).

С нашей точки зрения с отходами ситуация проще. Там важным фактором в виде конституирующего элемента выступают объективные критерии, среди которых важную функцию выполняют участвующие в удалении отходов и их хранении специальные субъекты – операторы по обращению с отходами. В сфере обращения с ломом металлов мы наблюдаем таких же субъектов в виде ломозаготовителей. Что же мешает принять универсальную модель работы с отходами и снять возникающую правовую неопределенность?

Если я несу металлическое изделие на пункт приема лома, следовательно, я «удаляю» отход. Поэтому это всегда лом. Если я выпускаю стружку и использую ее дальше, то это не лом, не отход, а материал для производства. Если удаляю, в широком понимании, в том числе продаю, и не кому-то, а лицу с лицензией на обращение с отходом, то это отход. Если продаю на соседний завод, то это материал, сырье и никакой не отход и лицензии тут не нужны также.

Может выделению лома металла в качестве самостоятельной категории внутри понятия отход способствовала выраженность его товарной функции? Действительно, ни один отход не может похвастаться такой способностью к реализации владельцем, как лом металлов. В частности, лом продается на торгах.

Как бы там ни было, товарная невостребованность иных отходов во многом обусловлена неразвитостью системы переработки и вторичного использования. Отрасли переработки резины, пластика, стекла и прочих отходов только начинают формироваться. В настоящее время издержки на сбор и переработку таких отходов во многом меньше выгоды от их вторичного использования. Вот почему позитивное право пока навязывает издержки по сбору и обезвреживанию отходов на исходного собственника вещей, в результате потребления которых получены отходы. Таковой должен платить утилизационный сбор или сбор за вывоз отходов.

С другой стороны, развитие технологий, углубление развития отраслей, поддержка государством «зеленой экономики» в итоге приведут к переводу и таких отходов в товар. Это также вызовет к жизни все спорные вопросы и тут, в частности, в виде проблем со сбором НДФЛ, учетом, уплатой и возвратом НДС.

С учетом изложенного, понятийно, мы считаем лом таким же отходом, что предопределяет применение к его имущественному и технологическому обороту всех принципов, заложенных в Законе № 89. Специальные правила его обращения могут устанавливаться тем же Законом № 89, для чего достаточно только статьи 13.1.

Одновременно необходимо решать вопросы с правовой квалификацией образования лома и иных отходов при демонтаже и ремонте недвижимого имущества. Недвижимое имущество, представляющее собой металлические конструкции и включающее металлические элементы, должно иметь график высвобождения отходов (приведения их в негодность). После этого могут вводится расчетные величины для образования отходов металла в виде лома, по существу, план ломообразования.

В самом начале нашего исследования мы указали, что отходы — это родовые вещи. Это дает нам и определенные ключи к пониманию того, что такое лом металлов. Итак, в этом смысле, лом металлов, как отход, — это не индивидуально определенная вещь. Вместе с тем, тут действуют специальные правила появления такого имущества. В частности, как мы говорили, отходы возникают с момента обезличивания предметов и веществ в предназначенных для этого местах, за эксплуатацию которых отвечают специальные субъекты. В частности, отход возникает с момента передачи конкретной вещи оператору по обращению с отходами. В нашем случае, согласно статье 13.1. Закона № 89 и принятых в его развитие нормативных актов Правительства Российской Федерации, такой момент возникает всегда до передачи организации лицензиату уже готовых отходов в виде родовых вещей, а именно лома. То есть лицо, в случае с таким отходом, как лом, уже несет готовый отход ломозаготовителю. То есть лом получает статус отходов еще до стадии его передачи лицензиату.

Это обосновывает специализацию норм о порядке передачи лома, как отхода (для чего повторимся достаточно только статьи 13.1. Закона № 89), а также указанных операторов по работе с металлическими отходами. Их основная задача не обезличивать и не создавать условия для обезличивания конкретного имущества в отходах, а именно идентифицировать соответствующие отходы или имущество в виде лома металлов.

В свою очередь, такой процесс обставлен определенными рисками. В частности, под видом металлических изделий, вышедших из строя (так называемых б/у, «деловой металл»), можно вполне успешно отладить оборот лома, вплоть до конечного потребителя – металлургического комбината. При этом никакие специальные требования можно не выполнять.

Решая указанную проблему, нужно обратить внимание, что и под видом иных б/у предметов и веществ можно наладить оборот иных отходов. И эта проблема будет только усугубляться, что конечно не дает нам основания для введения в дальнейшем в Закон № 89 специальных понятий и определений для использованного стекла, пластиковых бутылок, картонных коробок и прочего мусора.

В этом направлении нам нужно понимать цели, которые видит закон в регулировании обращения с отходами. Основная цель, исходя из Базельской конвенции, это все же ограничить негативное влияние отходов на природную среду, жизнь, здоровье и имущество человека.

Пока те или иные изделия, пусть даже пришедшие в негодность, находятся в зоне контроля лица, у которого они образуются, причин бить тревогу нет. Вот когда они начинают бесконтрольно удаляться, вот тогда возникает потребность регулировать такие процессы.

Одновременно есть задача вовлекать их во вторичный оборот. Но тогда позвольте, какая разница под видом чего они дойдут до доменной печи или иного конвейера?

Нам представляется, что задача государства в сфере обращения с ломом металлов должна быть взвешенной, дозированной и не теряться в двусмысленности определений этого понятия. Выведение лома из сфер притворных сделок (под видом б/у изделий) может быть обеспечено путем экономического стимулирования деятельности ломозаготовителей, ломосдатчиков и конечных потребителей лома, в том числе путем освобождения от налогообложения.

 

Генеральный директор

ООО «РА Русмет» Зеленин Андрей

 

 

 

 

[1] Для справки. Соответствующая классификация воспроизведена в Модельном кодексе стран СНГ (статья 33).