Министерство экономического развития РФ подготовило и опубликовало законопроект «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и отдельные законодательные акты Российской Федерации». В документе существуют положения, согласно которым будет осуществляться рейтингование арбитражных управляющих.
Для этих целей в Законопроект вошло очень много положений, содержащих инструкции для определения и достижения тех или иных параметров результативности деятельности арбитражных управляющих. Проектируемые нормы Законопроекта пестрят математическими формулами, которые должен будет применять суд, рассматривая дела о банкротстве.
Однако, на мой взгляд, с закрепленным Законопроектом подходом трудно согласиться. Он представляется мне весьма механистичным. Использование механистического подхода в регулировании гражданских правовых отношений допустить нельзя. Само использование формул с технической точки зрения может существенно отяготить процесс, так как в большинстве случаев потребует для проверки верности расчета привлечения экспертов. Не проще ли изначально ориентироваться на экспертные мнения, что больше соответствует мировой практике рейтингования? В таком случае, суд сможет либо принять рейтинг, либо отвергнуть, либо потребовать представления в качестве доказательств и/или экспертной оценки для проверки рейтинга мнения иных агентств.
В противном случае, принятие законопроекта приведет к удорожанию процесса банкротства. Исходя из того, что он выстраивается вокруг банкротящегося актива и неэффективного предприятия (то есть по существу неликвида), мы получим отрицательную эффективность в конечном итоге. В результате этого пострадают кредиторы, которые недополучат необходимую компенсацию, поскольку надо будет выделять расходы на ведение процесса.
Закрадываются сомнения в наличии у большинства судей, рассматривающих дело о банкротстве, должной квалификации, необходимой для безошибочного применения математических формул. Судьи должны применять законы, а не вести расчеты. Подход, использованный в Законопроекте, повышает роль экспертного заключения в процессе о банкротстве. Тем самым, судебное решение, при отсутствии соответствующей квалификации у судьи, позволяющей осуществлять математические расчеты, может быть поставлено в зависимость от заключения стороннего эксперта. Это выхолащивает значение процесса и снижает роль судебного усмотрения.
Еще в Древнем Риме был выработан правовой принцип «Summum ius — summa iniuria», который означает, что точное следование букве закона является высшей несправедливостью. Следуя этому правовому постулату, в законодательстве используются принципы, которые раскрывают значение и применение всех входящих в него норм. То есть правовой принцип — это тот вектор, который задается для применения любых норм законодательства. Закрепленные законодательством принципы не могут быть отменены или проигнорированы при применении любых норм, в том числе специальных[1], так как они сами являются частью законодательства.
Согласно Конституции РФ законы должны соблюдаться всеми гражданами, органами власти и судами (пункт 2 статьи 15). Тем самым, любые нормы закона не могут быть проигнорированы. В этом контексте не могут быть проигнорированы нормы статьи 1 Гражданского Кодекса РФ (ГК РФ), которая гласит, что гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты (пункт 1). При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункты 3 и 4).
В соответствии с пунктом 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке. В случае несоблюдения указанных требований суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).
Например, при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 ГК РФ).
Таким образом, законодательством установлена дискреция полномочий суда, отступать от формально соблюденных законом правил, если они не соответствуют общим принципам и требованиям, предъявляемым к участникам гражданского оборота. Это необходимо суду для того, чтобы соблюсти общие принципы гражданского законодательства о справедливости, равенстве всех участников, свободе договора, неприкосновенности собственности и частной жизни (пункт 1 статьи 1 ГК РФ).
Введение математических формул существенно сужает возможность суда применять указанные принципы, в связи с чем соответствующие положения Законопроекта не согласуются с требованиями пункта 1 статьи 1 и пунктов 1 и 2 статьи 10 ГК РФ.
Учитывая изложенное, единственным правильным решением, на мой
взгляд, является ведение рейтинга арбитражных управляющих независимыми
агентствами по методикам, утверждаемым соответствующими саморегулируемыми
организациями. Только в таком случае возможно сохранить дискрецию суда при
вынесении тех или иных решений при банкротстве.
Андрей
Зеленин, Генеральный директор РА Русмет
[1] Законодательство о банкротстве безусловно входит в ранг lex specialis (лат. «специальный закон») в сфере гражданского законодательства.